Страница 11 из 121
Господин главный почтмейстер повел губами, отчего его подкрученные нафарбленные усы заходили ходуном.
– Сотни конвертов… – буркнул он. – Сотни разочарований…
– Простите, сэр?
Господин главный почтмейстер наделил подчиненного суровым взглядом из-под хмурых бровей.
– Вы же понимаете, мистер Черникк, что Он не сможет ответить на все? Кого-то ждет безответность и разочарование.
– Но я думал…
– Вы думали, что, раз Каминник летает по городу на своих санях и одаривает жителей, у него нескончаемый запас времени?
– Нет, сэр, но…
– Или вы полагаете, что все до единого отправители этих писем… кхм… хорошо себя вели весь год?
– Ни в коем случае, сэр, просто…
– А может, вы думаете…
Хмурый почтмейстер прервал себя на полуслове. Будучи человеком в общем угрюмым и не особо склонным доверять людям, он почти не верил в то, что кому-то в этой дыре, которую зовут Саквояжным районом, вообще есть дело до тех наивных личностей, что макают перо в чернильницу и выводят сокровенное: «Дорогой Человек-в-красном…»
Господин Биркинс был из числа тех скептиков, кто сомневался, что все эти письма в принципе дойдут до адресата или что упомянутый адресат вообще существует. Сам он его не видел, и, пока не увидит, ни за что не поверит. И это притом, что лично он был в Габене, вероятно, единственным человеком, который знал почтовый адрес таинственного благодетеля, проникающего в дома через камины и оставляющего след от своих саней на крышах. Не обделенный подозрительностью и преисполненный сомнениями, господин главный почтмейстер чувствовал во всей истории с Человеком-в-красном, которого также зовут Каминником и прочими приевшимися прозвищами, какой-то подвох.
Мистер Черникк между тем явно огорчился.
– Полагаю, ваше собственное письмо в одном из этих мешков? – добавив в голос порцию строгих ноток, спросил глава всей почты Тремпл-Толл.
– Нет, сэр. – Мистер Черникк обильно покраснел и опустил взгляд. – Что вы, сэр! Я бы не посмел воспользоваться своим положением, чтобы подсунуть письмо от себя. – Он тяжко вздохнул. – Не так уж мне и хочется получить в подарок кофейный варитель «Нефферс» к Новому году.
– Вот и славно: не стоит надеяться на подарки от несуществующих личностей. Вы свободны, мистер Черникк.
Старший почтальон уже направился было к выходу, но неожиданно замер в дверях и обернулся.
– Позволите вопрос, сэр? – Господин начальник кивнул, и он продолжил: – Зачем тогда мы принимаем и доставляем все эти письма, если никакого Человека-в-красном, по-вашему, не существует?
– Это наша работа. Доставлять письма. Переубеждать людей, которые предпочитают заблуждаться, – не наша работа.
– Я никак не могу взять в толк, сэр. Почему вы так уверены, что все заблуждаются, в то время как у вас есть почтовый адрес Человека-в-красном?!
Господин Биркинс подбоченился и подкрутил усы. Наделил подчиненного снисходительным отеческим взглядом.
– Наличие почтового ящика не подразумевает наличие рук, которые его откроют, мистер Черникк. Вы довольно долго служите при главпочтамте, и мне кажется странным то, что вы так этого не поняли.
– Да, сэр, – старший почтальон опустил голову. – Вы правы, сэр. Прошу прощения, сэр.
Господин главный почтмейстер чуть смягчился:
– Вы молоды, мистер Черникк. Но когда вам исполнится хотя бы пятьдесят, вы наконец смиритесь с тем, что в Габене нет никаких добрых и могущественных сил, которые испытывают бескорыстную тягу облагодетельствовать и осчастливить кого бы то ни было только за то, что тот якобы целый год вел себя хорошо. Но зато в Габене есть я, и в моей власти выдать вам праздничную премию за достойную и примерную службу.
Мистер Черникк чуть приободрился.
– Премию, сэр?
Главный почтмейстер с важным видом кивнул.
– Именно. И в следующем году вы также получите премию, если продолжите быть тем, кого не стыдно называть почтальоном. Глядите, лет через пять-семь даже сможете позволить себе кофейный варитель «Нефферс».
Старший почтальон опустил голову.
– Я могу идти, сэр?
– Вы могли идти еще три с половиной минуты назад.
Мистер Черникк кивнул и покинул кабинет. Черствость начальника выкачала из него последнее подобие праздничного духа. Недаром за глаза господина главного почтмейстера называли Мистером Биркой – подобные формализм и канцелярскую бездушность еще поискать.
– За мной, – велел тем временем господин Биркинс застывшим в ожидании автоматонам и двинулся к низенькой двери в глубине кабинета. Механические служащие почтамта полязгали следом, провожаемые грустным взглядом мисс Уотинг: судя по всему, не только мистер Черникк осмелился подложить в эти мешки свое письмо.
– Видимо, мне так и не дождаться в подарок сердца мистера Черникка, – с тоской прошептала она. – А ведь я так хорошо себя вела весь год…
Господин главный почтмейстер не услышал ее слов. В сопровождении механических подручных он вошел в небольшую комнатку, которая плавно перерастала в швартовочную площадку. Разводная стеклянная стена пока что была закрыта, перед ней на специальных упорах стоял небольшой аэростат с гербом Почтового ведомства на ржавом (некогда бордовом) борту. Грузовой шлюз аэростата был открыт, навигационные фонари уже горели, а из труб тоненькими струйками курился красноватый дымок. Малым дирижаблем главпочтамта пользовались очень редко, но сейчас его отбытие было лишь вопросом времени.
Господин Биркинс подошел к аэростату.
У рубки управления неподвижно застыл еще один автоматон в форме. Он стоял, опустив голову и вытянув руки по швам.
Господин главный почтмейстер извлек из кармана мундира картонную перфокарту с пробитым в ней адресом Человека-в-красном. Не теряя времени, он вставил карту в узкую прорезь на груди выключенного автоматона.
В тот же миг внутри металлического тела пришли в движение шестеренки, цепи и роторы. Два глаза-фонаря загорелись – сперва тускло, затем ярче…
Автоматон поднял голову и уставился на господина Биркинса.
– Отправление через три минуты, – сообщил тот и кивнул на чернеющий зев грузового шлюза дирижабля своим латунным помощникам с мешками писем. – Грузите.
Те последовали указанию, но вдруг господин главный почтмейстер остановил их.
Он повозился во внутреннем кармане мундира и извлек оттуда квадратный конверт, на котором было выведено: «Человеку-в-красном». После чего с презрением к самому себе засунул конверт в один из мешков.
Не став дожидаться отправления, господин главный почтмейстер вернулся в свой кабинет. И сразу же понял, что за короткое время его отсутствия что-то стряслось.
Мисс Уотинг не сидела, как обычно, за своим столом, а стояла у внутреннего окна, уперев руки в стекло. Из холла доносились крики.
– Что здесь творится?! – рявкнул мистер Биркинс и подбежал к окну.
– Там… там такое… сэр…
Господин главный почтмейстер распахнул рот.
В холле свет не горел, и при этом… там шел снег. Люди внизу походили на снеговиков – весь снег, лежавший на крыше, за одно мгновение оказался внизу.
Мистер Биркинс задрал голову и досадливо скрипнул зубами: кто-то развел стеклянные своды здания.
В предпраздничную сумятицу главпочтамта добавилась настоящая неразбериха. Часы остановились. Работа встала. Это была катастрофа! Почтальоны в холле пытались вытащить из снега посетителей, истошно лаяла стриженная шавка какой-то дамы. Никто, кажется, не пострадал, но все выглядели огорошенными и сбитыми с толку: всего мгновение назад они стояли в очереди или сидели за столами, и тут внезапно весь холл за одну секунду погрузился в снег. Все это походило на чью-то злую шутку…
Господин главный почтмейстер бросился к переговорному рожку и пропыхтел в него:
– Почтальоны! Оставьте посетителей! Они не испортятся! Спасайте письма! Спасайте бандероли! – забыв, что громкая связь включена, он выругался и добавил: – Ненавижу Новый год!
Мистер Биркинс подошел к окну и встряхнул застывшую в недоумении помощницу.