Страница 7 из 14
Сохранился до наших дней и бывший «Дом для неимущих офицеров». Только раньше он был не трех-, а двухэтажный. В нем теперь расположен один из корпусов курортной поликлиники (дом № 21 по улице имени Кирова). Здание это интересно тем, что, как предполагают, в нем бывал Лермонтов. Как офицер поэт должен был по прибытии в Пятигорск явиться к военному коменданту. А канцелярия пятигорской комендатуры в 1837 году как раз и находилась в одной из комнат этого здания.
Больше всего напоминают нам о Лермонтове здесь, на бывшем бульваре, все же не эти сохранившиеся старинные здания. Когда-нибудь исчезнут и последние строения того времени. Но поэтический образ маленького городка у подножия Машука навсегда останется в сознании миллионов читателей Лермонтова.
Нетленными, неразрушимыми временем, вечными памятниками лермонтовского Пятигорска останутся посвященные ему поэтом бессмертные строки. Хотя бы вот эти: «Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по липовой аллее бульвара. Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с ittvmom горячих ключей, спущенных на ночь. Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом. Я сел на скамью и задумался…»
В 1837 году своему другу С. А. Раевскому Лермонтов писал: «Простудившись дорогой, я приехал на воды весь в ревматизмах; меня на руках вынесли люди из повозки, я не мог ходить…»
О серьезности заболевания поэта свидетельствует и то усердие, с каким он принялся за лечение. За время пребывания в Пятигорске и Кисловодске он принял много минеральных ванн.*
[* Это подтверждается записями в «Книге на записку прихода денег, получаемых с г.г. посетителей по выдаваемым им билетам на пользование серными минеральными ваннами на Горячих водах на 1837 год». Книга была обнаружена в 1940 году С. И. Недумовым в Пятигорском государственном архиве.]
В Пятигорске сохранилось одно из тех зданий, где Лермонтову пришлось лечиться. Это бывшие Николаевские, ныне Лермонтовские ванны, расположенные рядом с курортной поликлиникой в восточной части современного парка «Цветник».
Здание это было построено в 1826 - 1831 годах и являлось в то время одним из лучших и самых больших в Пятигорске. Наружный вид его, за незначительными изменениями, остался прежним. Но внутренняя система кабин капитально перестроена, поэтому кабина № 4, в которой Лермонтов принимал серные ванны, не сохранилась.
В письме М. А. Лопухиной поэт писал из Пятигорска: «…я теперь на водах, пью и принимаю ванны, в общем живу совсем как утка».
Известно, что лечение водами оказало благотворное влияние на улучшение здоровья поэта. Но не меньшая роль в этом принадлежала окружавшей поэта чудесной природе и особенно горному воздуху, который, по его признанию, был для него целительным бальзамом. В том же письме Лермонтов сообщал: «Я каждый день брожу по горам, и только это укрепило мои ноги; я только и делаю, что хожу; ни жара, ни дождь меня не останавливают…»
В одном из уголков парка «Цветник», рядом с Лермонтовскими ваннами, расположен небольшой, украшенный колоннами и плитами травертина, грот. Он был сооружен еще в начале 30-х годов XIX века архитекторами братьями Бернардацци и тогда же назван именем Дианы - покровительницы охоты (по древнеримской мифологии).
Этот красивый, и к тому же прохладный даже в самую жаркую летнюю пору, грот всегда пользовался большой популярностью среди приезжавших на Кавказские Минеральные Воды.
Грот Дианы широко известен как место, связанное с памятью о последних днях жизни Лермонтова. Как свидетельствуют современники поэта, он был частым посетителем этого грота. Э. А. Шан-Гирей даже утверждала, что «если уже какой-либо грот называть именем поэта, так этот. Тот, что именуется Лермонтовским гротом, - это грот Печорина».
8/20 июля 1841 года, за неделю до дуэли, Лермонтов и его друзья устроили в Гроте Дианы пикник.
Очевидцы вспоминают, что грот в этот вечер был красиво убран разноцветными шалями и персидскими коврами. Повесили импровизированные люстры, сделанные из живых цветов и вьющейся зелени. Снаружи грота, на деревьях развесили множество разноцветных фонариков. На площадке над гротом разместился военный оркестр. Бал продолжался до рассвета.
«Лермонтов, - вспоминал декабрист Н. И. Лорер, - необыкновенно много танцевал, да и все общество было как-то особенно настроено к веселью… Кто думал тогда, кто мог предвидеть, что через неделю после такого вечера настанут для многих или, лучше сказать, для всех нас участников, горесть и сожаление!»
«Лермонтов был очень весел, не уходил в себя и от души шутил», - рассказывал Н. П. Раевский.
Кузина поэта Екатерина Быховец, описывая этот бал, сообщала сестре: «…вечер очаровательный, небо было так чисто, деревья от освещения необыкновенно хороши были, аллея также освещена… даже Лермонтов, который не любил танцевать, и тот был так весел; оттуда мы шли пешком. Все молодые люди нас провожали с фонарями… Лермонтов, как cousin, предложил сейчас мне руку; мы пошли скорей, и он до дому меня проводил…
Этот пикник последний был; ровно через неделю мой добрый друг убит…»
Приближение своей скорой гибели предчувствовал сам поэт. Даже в этот памятный вечер, 8 июля, несмотря на кажущуюся веселость, он в глубине души переживал эту печальную мысль. Беседуя со своим товарищем по юнкерской школе Гвоздевым, Лермонтов заметил: «Чувствую - мне очень мало осталось жить».
В самом центре Пятигорска* стоит красивое здание с шестью стройными колоннами из тесаного камня. В лермонтовское время это было лучшее строение города. Называлось оно гостиницей Найтаки (по имени ее содержателя) или - ресторация. Построено здание в 1828 году братьями Бернардацци по проекту архитектора Шарлеманя.
[* Рядом с главным входом в парк «Цветник», улица имени Кирова, 30.]
Приезжавшие на воды могли нанять здесь на несколько дней комнату и заказать у хозяина гостиницы обеденный стол. По вечерам в небольшом, но уютном высоком двухсветном зале для «водяного общества» устраивались балы и различного рода увеселения.
На публичных сборах в гостинице Найтаки ярко раскрывались обычаи и нравы обитателей курорта. Вот почему Лермонтов решил свести героев повести «Княжна Мери» на балу в зале ресторации. Без этого характеристика «водяного общества» была бы неполной.
«Зала ресторации, - читаем мы в дневнике Печорина, - превратилась в залу Благородного собрания. В девять часов все съехались. Княгиня с дочерью явились из последних; многие дамы посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна Мери одевается со вкусом. Те, которые почитают себя здешними аристократками, утаив зависть, примкнулись к ней… Танцы начались польским; потом заиграли вальс. Шпоры зазвенели, фалды поднялись и закружились».
С изумительным мастерством писателя-реалиста Лермонтов кратко, но художественно метко и психологически глубоко обрисовывает участников этого бала, занимающего важное место в повести. Здесь и толстая, глуповатая дама, осененная розовыми перьями, с большой, прикрытой фермуаром бородавкой на шее, и ее услужливый кавалер - падкий на всякую пошлость драгунский капитан, и некий пьяный господин, пытавшийся для потехи подвыпившей компании нанести публичное оскорбление княжне Мери, от чего ее спасает Печорин.
У читателей повести навсегда остается в памяти описание бала в зале ресторации. Поэтому не случайно сейчас, проходя мимо этого здания, люди останавливаются и внимательно всматриваются в его очертания. Оно напоминает им о далеком времени, о людях и их судьбах, о которых так замечательно рассказал великий поэт.