Судьба страха

Вдруг поперек дороги упало бревно. Грохнулось прямо перед машиной!

Водитель резко затормозил.

Послышался рев моторов.

Три мотоцикла вырвались на дорогу и стали: два перед нами, один позади.

На лицах водителей — шелковые индийские платки. Банда байкеров.

Они держали нас под дулами пистолетов.

— Бросьте на землю оружие! — крикнул ближайший к нам мотоциклист. — Всем пассажирам выйти! И без глупостей! Мы не шутим!

Захват дилижанса! Я знал! Я видел такие сцены в кинофильмах. Следующим приказом будет бросить на землю ящик «Уэллз Фарго»! А у меня под рукой никакого оружия!

Подняв руки, я осторожно выбрался из машины.

Ближайший из грабителей слез с седла и подошел ко мне. Оттолкнув меня, он сунул руку в такси и вытащил сумку, полную денег!

Он заглянул в нее, отошел от машины и кинул ее другому мотоциклисту, после чего повернулся ко мне. Из одного моего кармана он вынул бумажник, из другого стал вытаскивать мой дипломатический паспорт, который застрял поперек кармана и не давался.

— Подожди, я сам отдам, — сказал я, но сунул руку не туда, где был паспорт, а в нагрудный карман, и в мгновение ока выхватил пластиковую вилку.

Я изо всех сил всадил ее в тыльную сторону его ладони!

— Он вооружен! — завопил грабитель.

Я юркнул под машину.

Грохнул выстрел!

Пуля попала в такси.

Взревели моторы.

И налетчики укатили прочь!

Таксист держался за плечо, проклиная «этих грязных подонков»!

Я поспешно юркнул в машину, расстегнул саквояж и вынул из него «беретту».

Водитель изумленно уставился на нее. Ствол был наведен прямо на него.

— За ними! — прорычал я. — И быстро!

— Я не могу вести машину, — жалобно простонал он. — Я ранен!

Я выскочил наружу и распахнул дверцу с его стороны. Отпихнув его ногой, сам сел за руль. Но куда было ехать? Я не слышал звуков моторов ни сзади, ни спереди. Один только ветер.

— Куда они поехали? — рявкнул я на водителя.

Он скорчился на полу в свободном пространстве, где обычно ставят багаж, около сиденья водителя.

— Не знаю, — слабо простонал он и отключился.

У воров нет ни чести, ни совести — это я знал слишком хорошо. Они подстрелили своего сообщника. Возможно также, они договорились с ним об этом псевдосвидании.

Сам находясь в бегах, я не мог обратиться в полицию. А водитель — что бы он мне ни сказал, это было бы сделано только с целью заманить меня в новую ловушку. Я просто сидел и надеялся, что они вернутся — теперь-то я вооружился пистолетом. Но зачем им возвращаться? У них моя сумка с деньгами, у них мой бумажник и даже дипломатический паспорт.

Все кредитные карточки — в бумажнике. Но пользоваться ими я не мог. Стоило мне только предъявить одну ИЗ них, кредитная компания узнала бы о точном месте моего пребывания. Целая стая слетелась бы на меня со всего света и забила бы камнями.

Звонить Мудуру Зенгину я не отваживался. При мысли о возвращении в Стамбул лоб мой защипало от пота.

Если бы я позвонил в нью-йоркский офис, они, чего доброго, сдали бы меня в полицию.

Итак, я оказался в США без гроша, не имея даже ничего ценного, что можно было бы продать. Зимние холода еще не отступили, и я не имел представления, останусь ли вообще в живых, ночуя в парке.

Минутку, минутку. Я же знаю, где деньги. Их там в сейфе полно.

Время было раннее.

Какой бы отчаянной и опасной ни казалась эта идея, но за деньгами я мог отправиться только в одно-единственное место.

О, при мысли об этом холодные мурашки побежали у меня по спине. Но ведь ни одна душа не заподозрит, что я отправляюсь именно туда.

Я еще справлюсь с возложенной на меня миссией — и покончу с миссией Хеллера!

Я завел мотор и выехал с территории Спринг-Крик-парк. У съезда с автомагистрали № 14 я поехал прочь от Ямайской бухты на северо-запад. Крутясь по разным улицам, я выбрался к Манхэттенскому мосту, проехал по нему и, сделав поворот вправо, въехал на проспект Франклина Д. Рузвельта, затем свернул с него и двинулся в сторону площади Роксентера.

Скрипя зубами, но полный решимости, я крадучись пробирался к дому, где обитала мисс Щипли.

Я припарковался в переулке в трех кварталах от жилища мисс Щипли. Наступило послеполуденное время, и я знал, что времени у меня предостаточно.

Я пожалел, что не могу замести следы при помощи взрыва, но отсутствие бомб связывало мне руки. Водитель все еще лежал на полу. Крови он потерял не так уж много и дышал — хоть слабо, но дышал. Так ему и надо.

Я стер отпечатки пальцев с тех мест, которых мог касаться. Действительно жаль, что я не могу замести следы как положено. Но что-то меня мучило, словно оставалась какая-то недоделка. В Аппарате вас учат не оставлять на авось никаких мелочей.

Тут меня осенило. Мне показалось весьма вероятным то, что радио в полном порядке и что таксист просто хитрил.

Стараясь не оставить отпечатков, я включил его и Нажал на кнопку микрофона, проговорив:

— Диспетчер.

— Слушаю, — ответила она. Ага, так он действительно врал!

— Мисс, — сказал я, — говорит офицер полиции О'Хрипни. Ваше такси номер 73 мешает движению в переулке, — и я сообщил ей адрес. — Ваш водитель выкинул странный номер. Он утверждает, что состоит в банде, которая собирается украсть гроб Господень у Христа. Он даже притворяется, что его подстрелили, и истекает клюквенным соком. Будьте добры, вызовите от нашего имени неотложку из психиатрического отделения Белльвью.

— Сию минуту, офицер, — сказала она. — Я всегда подозревала, что этот (…) — чокнутый.

Я положил микрофон на рычаг, взял сумку и вышел. Ничего не взорвав, я понимал, что не довел дело до конца. Но если этот водила попытается опознать кого-нибудь, то вряд ли полиция и врачи будут слушать какого-то психа. Возможно даже, они бросят его в камеру вместе с доктором Кроубом! Я приободрился: след заметен.

Теперь что касается опасной стороны дела: мисс Щипли. Было бы неверным сказать, что, приближаясь к тому роковому месту, я не чувствовал мурашек на спине или не ощущал вкуса хот-догов. Но я не позволил себе дрогнуть — настолько я чувствовал преданность доверенному мне священному делу уничтожения Хеллера. Есть дела, которые просто нужно делать — и все, и будь что будет.

До возвращения мисс Щипли и Кэнди с работы оставалось еще много времени. Спустившись по подвальной лестнице и пройдя мимо мусорных баков, я бегло осмотрел их содержимое: бумажный носовой платок, испачканный губной помадой, яркой как кровь, все еще влажные банки из-под пива, наполовину выкуренный косячок и сломанная резиновая дубинка. Это было все, что мне хотелось узнать: они еще здесь живут и старых своих проделок не бросили.

В глубоком колодце лестничной клетки, невидимый с улицы, я вынул кое-какие отмычки и приступил к работе. С железной решеткой я справился без труда. Что касается двери, то в ней, судя по всему, недавно заело ключ. Это свидетельствовало о том, что они ничего не подозревают, иначе не оставили бы замок в таком состоянии. Вскрыть его было парой пустяков.

Когда я открыл дверь, в нос мне ударил застоявшийся запах марихуаны и духов. Волосы чуть ли не встали дыбом, но я пригладил их властной железной рукой: мне предстояло осуществить свой план, и отступать я не собирался.

Я внес саквояж, удостоверился, что не оставил следов проникновения в квартиру, закрыл и запер обе двери.

Главную комнату нужно обойти стороной. Я знал, что в ней находится банковская фотокамера, и, если не ошибался, эта камера была связана с сейфом: если кто-то станет возиться с сейфом, камера начнет фотографировать. Возможно даже, что она связана с офисом мисс Щипли. Нет, нужно обойти эту комнату стороной. Да к тому же я не думаю, что мог бы выдержать вид этой кровати, кандалов и орудий для пыток, таких, как жестянки с перцем и бутылочки с соусом «Табаско». Ведь в последнее время я весь был на нервах.

Я прошел мимо комнаты по коридорчику и выглянул в заднюю дверь: в саду царил хаос из консервных банок и оставшегося снега. Большего я разглядеть не мог — мешал дощатый забор.