Ночной звонок

Альбина покачала головой, повертела в руках копию распоряжения об увольнении.

— Ну что же, раз начальство отпустило, не имею права задерживать.

Подбив волосы, Альбина уселась за стол и с деловитым видом принялась заполнять бланк.

Клара рассердилась.

— Не отпускай его, Альбина. Надо сначала выяснить все, чтоб о нем ничего плохого не думал никто.

— А кто обо мне плохо думает? — спросил Олег, глядя куда-то в окно. Глядеть на Клару он не решался. — Тебе я вроде ничего плохого не сделал. А если попал в вытрезвитель, то и поплатился сам. Мастер с прорабом меня уже проработали, будь здоров. Осознал на всю жизнь, больше не буду пить. Зарок.

— Правильно, — похвалила Альбина Олега, словно малыша. — Значит, так. Плати членские взносы за два пропущенных месяца, и все. Давай сюда комсомольский билет.

— Альбина! — Клара смотрела на секретаря строго и гневно. — Я ведь тебе толковала тут только что. Ты понимаешь?

— Не имею права задерживать, человек уже уволен.

— Вот именно, — подхватил Олег, не сводя взгляда с окна и доставая из кармана деньги.

— Эх ты, — зло бросила Клара и резко шагнула к двери. Пол задрожал, графин мелко зазвенел слабой пробкой. Олег испуганно оглянулся на девушку, заторопился:

— Побыстрее, Альбина, я должен сегодня уехать.

Денисова пошла прямо к прорабу. Войдя в кабинет, без слов опустилась на стул у стола.

— Поликарп Захарович, почему вы так просто отпустили Олега Казакова?

Прораб взглянул на девушку покровительственно, поправил тюбетейку.

— Ты что, Денисова, председателем комитета народного контроля заделалась?

— Нет. Но почему вы отпускаете Казакова, он же замешан в грязном деле, бежит, а вы помогаете.

— Гы-м-м. Если в грязном, то тем более он нам не нужен. У нас стройка, а не детский сад, гы-м-м, не воспитательная колония. Если виновен в чем, далеко не уйдет: у нас милиция есть, там штаты, обязанности. И план тоже.

— Да что это вы говорите, Поликарп Захарович? Матвея Гурьянова забрали в милицию. И Олег там побывал. На нашей стройке...

— Не твоего ума дело, — оборвал прораб, и тюбетейка его полезла на затылок; он поправил ее, заключил: — Казаков был в милиции, его отпустили, значит, все в порядке.

— Он связан с Флором Мартыновым. Тут надо во многом разобраться.

Прораб побледнел, поджал губы, поднялся, водворяя непослушную тюбетейку на самую макушку.

— С Флором Мартыновым связан и я, прораб, — ядовито передразнил он Клару. И вдруг взвизгнул: — Прекратить! Мне надоели твои штучки, Денисова. Суешь свой нос во все щели, дезорганизуешь коллектив, работу. Миазмы распускаешь. Смотри же!

— Какие миазмы? — растерялась Клара.

— Ну, маразмы, — поправился прораб и сел за стол. — Ты иди, делай свое дело, а в чужое не встревай. Демократы. Руководителей не ставят ни во что. Каждый лезет в прокуроры. Есть для любого дела специальная организация, зарплату там люди получают побольше нашей с тобой. Вот и пусть занимаются Казаковым с Гурьяновым. Отправляйся на работу.

— Ладно, я пойду. Но вы что, преступников покрываете? По головке не погладят за это.

— Каких преступников? Ты что, очумела, девка?

— В воскресенье, семнадцатого, Олег и Флор избили человека, а вы — очумела. Всем коллективом надо бороться с хулиганами.

— Ты того... Ты не очень... Не забирай в сторону, Денисова. По воскресеньям я отдыхаю. Какое мне дело, чем занимаются мои подчиненные в выходной день. Я не отвечаю за них вне работы. Мое дело ясное — стройка, план, количество и качество. Вот! А Казаков... пацан еще, чего он может. Дядя позвал его к себе, я отпустил. Отец-то у парнишки был строителем. Помер. Вот дядя и берет его к себе. И правильно делает.

К прорабу вбежала Альбина. Казакова она оформила, но на всякий случай задержала билет, решила посоветоваться с прорабом. Прораб, опередив Альбину, с укором обратился к ней:

— И эта, наверное, с тем же?

— Наверное, — увидев здесь Клару, Альбина сразу поняла прораба. — Снимать или не снимать с комсомольского учета Олега Казакова?

— Ай-яй-яй, Альбина! Да разве такие вопросы задают администрации, товарищ секретарь комсомольской организации? У вас же свои порядки. У меня Казаков с сегодняшнего числа не работает. Не ра-бо-та-ет! Уволен в связи с переездом к новому месту жительства. К дяде. Поскольку остался без отца. Вот и все. А как вы, комсомолия, на это посмотрите, дело ваше.

Клара вмешалась:

— Казаков явно убегает, спешит вытянуть хвост из грязи. Его нельзя отпускать, пока не выясним, чем он занимается в свободное от работы время.

Альбина неожиданно поддержала Клару:

— Да, Поликарп Захарович, и я так думаю. Среди молодежи и комсомольцев нашего коллектива пошли разговоры о преступлении Казакова. А раз так, надо разобраться во всем.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой прораб и потрогал тюбетейку. — Лично я ничего не слыхал, да и не вслушиваюсь в досужие разговоры. Нам на стройке не до уличных сплетен, не до уличных хулиганов. И не до милиции. Повторяю: у нас своя задача. План давит и все такое прочее. Вместо того, чтобы помогать выполнять план, вы бегаете ищейками. Искать и ловить хулиганов и преступников — обязанность милиции. А нам надо работать, дома достраивать. Идите и работайте. А с милицией, если понадобится, я сам поговорю. Все!

Альбина повернулась первой. За ней понуро вышла Клара.

У порога Альбина обернулась, переспросила:

— Снимать, значит, Казакова с учета?

— Снимай! От таких работничков только вред — вон сколько времени на него тратим. И мне не понятно, Альбина, почему ваши комсомольцы суют свой нос в административные дела? У вас что, нету своих, чисто комсомольских задач?

— Поликарп Захарович...

— Не перебивай меня, — прораб предупредительно вытянул руку вперед. — Если говорить начистоту, то мы должны радоваться, что Казаков подал заявление об увольнении.

— Как это?

— А так. Если он действительно что-то наделал, то его проступок так или иначе бросит тень на наш коллектив. Зачем это нам? Тебе, секретарю, надо потуже натянуть вожжи. А таким, как Денисова, надо закрыть рот.

Альбина вздохнула, не очень соглашаясь с прорабом, и вышла.

XX

Лестница не длинна, капитан Белов не стар, но поднимался он вверх так, словно одолевал высокогорный перевал. Он знал, что разговор с подполковником будет не из приятных. Дружба дружбой, а служба службой.

Пригласил Белова в министерство не сам подполковник, как обычно, а его секретарь, чем сразу же был задан соответствующий тон. Да, придраться есть к чему, к сожалению. Белов был полностью уверен в виновности Козлова. И дело с Бушмакиным считал уже ясным, поскольку напали на след девушки, непосредственной виновницы драки. Капитан так и доложил министерству, но Варламов с Пушиным направили расследование куда-то в сторону, состряпали дополнительные дела о махинациях в магазине, очковтирательстве на строительном участке. Морозов вдруг взял и отпустил Козлова, вместо того чтобы припереть его к стенке и заставить сознаться во всем. Нет, на таких подчиненных далеко не уедешь, звезд с неба не нахватаешь.

В мрачном расположении духа Белов поднялся на шестой этаж, на минуту задержался у двери в кабинет подполковника, согнал хмурь с лица, вскинул голову. Ни при каких обстоятельствах нельзя показывать начальству свое смятение, растерянность, неуверенность.

— Можно войти? — открыл Белов дверь бодро и решительно.

— Заходи, заходи, генерал, — шутливо поприветствовал подполковник, вставая с места и подавая руку. — Здравствуйте, Арсентий Сергеевич.

— Здравствуйте, Василий Харитонович, — пожал Белов протянутую руку и решил: начало как будто не очень строгое.

— Присаживайтесь и рассказывайте о делах. Есть чем похвастаться?

— Хвастаться нечем, Василий Харитонович: преступники пока не пойманы, — Белов вытащил из кармана папиросы, спросил: — Можно закурить?