Повелитель Ифритов 3

Глава 18. Параллель

— Затуши-ка свои свечки, — ухмыльнулся я, — ни то обожжешься. Или, — я повел взглядом по окружающим. Их лица были напряжены, — или поранишь кого-нибудь.

Блондин сжал кулаки, и их тут же объял огонь. Он замахнулся, выбросил прямой удар. Его глаза удивленно округлились, когда на месте, где только что стоял я, никого не оказалось.

Коротко отскочив влево в ограниченном пространстве сортира, я метнулся к белобрысому. Быстро, как молния обхватил его шею, да так, что он и среагировать не успел. Впечатал колено парню в живот. Причем удар был гораздо более слабым, чем я мог бы показать. Пришлось сдерживать себя, чтобы парнишка не выблевал внутренности.

— У-у-у-о-о-о-ох, — выпучил он глаза.

Кулаки блондина почти сразу потухли. Когда я разжал хватку на шее, он обхватив живот, медленно опустился на кафельный пол. Забавно нагнувшись, упал вперед. Уткнулся плечом в кафель стены. В следующее мгновение его вырвало.

— Ах ты мудила! — дернулся другой, невысокий, но поджарый парнишка. Правда, он успел только замахнуться.

Шагая к дальнему углу, в котором зажали Добронравова, я как бы между делом ткнул поджарого кулаком под дых. Тот громко выдохнул, раскрыв рот, стал пытаться втянуть воздух. Слюна тонкой струйкой потянулась к полу. Хватаясь за стенку, он все же устоял на ногах. Но медленно опустился на корточки.

Остальные видя все это испуганно расступились.

— О, — я застыл напротив парня (наверняка уже бывшего) Саши, того, с каштановыми волосами.

— Ч-что? — его пьяный до этого момента взгляд сфокусировался на мне. Казалось, он немедленно протрезвел.

— Руку покажи.

— Что?

— Руку, — холодно повторил я.

Парень поднял правую ладонь, как для приветствия. Я же мгновенно схватил средний и указательный пальцы, с хрустом вывихнул. Он вскрикнул, тут же упал на кафель. Остальная четверка немедленно дала деру из туалета.

— За что? — тем временем хныкал на полу бывший Сашин парень.

— Поучись обходиться с девушками, — переступил я его, — а потом заводи отношения.

Александр Добронравов, казалось, ничего и не понял. Он, в грязной рубашке (где был пиджак, я не знал), стоял в углу сартира. Полуприкрыв глаза, что-то бормотал себе под нос.

Я осмотрел парня. Взял его под руку и повел наружу. Троица, что осталась лежать, торопливо расползлась с дороги. Все прислонились к стенам.

— Ну что, Саня, — проговорил я, выводя пьяного Добронравова из туалета, — поехали домой.

— Где мой пиджак? — еле шевеля языком повторял Александр, когда я вел его к выходу, — без него не поеду!

Я молча вел его под руку.

— Ты что ли оглох?! Пиджак!

— Молчи, пьянь, — холодно проговорил я, — завтра найдешь. А сейчас домой. Спать.

Вернее, я бы отвез его к сестре Елене, в аэропорт Нового Краса. Там она будет ждать нас в частном самолете, который одолжил ей какой-то влиятельный друг из Питера. Именно он доставит брата и сестру в Москву, где их уже ждут. Добронравова-Зосимова говорила, что ответ планируется на четыре утра. Сейчас же был час ночи.

— Если что-то пойдет не так, — сказала мне тогда Елена, — то я смогу задержать вылет минут на сорок, не больше.

Времени, в принципе, предостаточно. Если, конечно, все пойдет по плану.

— Хто? Я?! — упирался Александр, — я никуда не пойду! Я буду тусоваться!

Никак не реагируя на его возгласы, я просто тащил парня через весь зал клуба. Пока он не выкинул глупость. Внезапно, уже почти у самого выхода, Добронравов поджал ножки, как ребенок, и опустился на пол.

— Никуда, без пиджака!

— Вот сука, — стиснул я зубы, — А ну, вставай!

— Принеси пиджак! — он развалился прямо на полу.

Некоторые аристократы удивленно глазели на него. Какая-то девушка смеялась. Большинству же, по большей части было все равно. Молодежь продолжала отдыхать.

Некоторое время я думал просто открыть под мальчишкой портал, и поместить его в ифритные часы. Достать же, только дома. Правда, потом решил, что идея не лучшая. Окружающие, если увидят такое прямо посреди клуба, могут принять это за похищение или убийство. Оправдываться, и тем более объяснять кому-то (особенно полицейским), что это действие ифритной вещи, я совсем не хотел.

— Без пиджака не поеду! — кричал с пола Добронравов, — это мой лучший костюм, — он икнул, — стоит целое состояние!

— Черт с тобой, — скрестил я руки на груди, — пойдем поищем. Где ты там сидел?

— Ой! — он с трудом встал, — вон где-то там!

Пошатываясь, указал пальцем на бармена. Тот как-то испуганно посмотрел на пьянющего дворянина. Когда Добронравов нетвердым шагам направился туда. Я пошел следом. Посматривая по сторонам.

Дворянская молодежь к этому времени рассосалась. Человек из шестидесяти осталось едва двадцать пять. Кто-то активно танцевал, другие занимали немногочисленные столики. Основная же часть, видимо, разъехалась по своим, более важным делам.

Я усадил Александра за стойку. Приказал бармену не подливать ему, как бы тот не упрашивал. Первое, что сделал Добронравов, когда я отвлекся от него, и повел взглядом по полутемному залу в поисках еще вещий, это потребовал ему налить.

— Ой! Вы не это ищите? — раздался за спиной женский голос.

Я обернулся. Это оказалась Лира. Совершенно одна, без своего кавалера, она стояла передо мной, держа на сгибе руки пиджак Добронравова.

— Благодарю, — я улыбнулся, — а откуда он у вас?

— Да не откуда, — опустила она глаза, — Саша забыл его за нашим столиком, а я, — она засмущалась, — отлучилась ненадолго. А когда вернулась, он там.

— Все хорошо?

— Да, — она кивнула, — я собираюсь домой. Саша, — засмеялась девушка, — неважный кавалер сегодня.

Я с благодарностью принял пиджак Александра. Девушка же, против моего ожидания, пошла не на выход, а к женскому туалету.

Что что-то было не так, я понял спустя минуты полторы. По коже побежали неприятные мурашки. Так бывает только если трогаешь чужую… ифритную вещь.

Остановившись, между столиками, я так и не донес пиджак до парня. Всмотрелся в него ифритным зрением. Когда рассмотрел ифрит внутри, то поджал губы.

Там сидел искусственный, жирный, напитавшийся эмоциями Ифрит Пьянства. Он был непрост. Но все стало на свои места.

Рассмотрев его Кориоливы линии, я понял, что дух помещен в пиджак намеренно. И более того, он так переполнен эмоциями, что резонировал ими с Александром. Способностью ифрита было возбудить в человеке желание напиться вусмерть. Почему? Да потому что эмоции, что человек испытывал в этот момент, питали и ифрит. Питали настолько, что, в конце концов, он стал бы одержимой вещью. Одержимостью, прямо на теле Александра. Тогда парню пришел бы конец.