Выход Силой 2

— Вот… — Ромашевич снова взялся перекладывать бумаги. — Вот рапорт его милости, воеводы Хьярварда Гарди. Согласно этому документу, в ходе штурма особняка Золотовых, были уничтожены сорок восемь охранников. Двое в тяжелом состоянии доставлены в городскую больницу. Кроме того, убиты Золотов и все члены его семьи…

— Все? — неверяще выдохнул я. — Включая женщин и детей?

— Все, ваше сиятельство, — бодро отрапортовал Вышеслав. — Господин воевода докладывает, что, в связи с ожесточенным сопротивлением, штурм велся по принципу: «сначала входит граната, потом люди». По окончании сражения, выживших членов семьи советника не обнаружено.

— Нормально мы повоевали, — хрипло выговорил я, припоминая суматоху боя. Бег, пот, заливающий глаза, вонь сгоревшего пороха и стрельбу на любое движение впереди. И снова бег… — Среди дружинников… гм… Много, кто решил уйти?

— Ни одного, ваше сиятельство, — какой-то чересчур бодрый голос Ромашевича начал раздражать. — Его милость, господин воевода отмечает достаточно высокую эффективность даже столь слабо обученной дружины. Говорит, мол, люди восхищены вашей личной Силой, ваше сиятельство. И преисполнены оптимизмом.

— Вырезали всю семью, от мала до велика, и еще преисполнены, — задумчиво выговорил я, борясь с так и норовившим выйти бутербродом. Тем же путем, как зашел. — Боги! Что мы наделали?!

— Устранили угрозу, — прорычал, врываясь в малую столовую, воевода. — Только так и надо делать. Теперь там некому мстить.

— Ай, — отмахнулся я. — Да никто бы и не посмел…

— Теперь и не посмеет, Антонушко. Не после того, как ты двумя ударами им весь дом разломал. Слышал уже про Каретниковых? Тролльи дети бунтовать думали, а теперь вещички собирают и из княжества бежать собираются.

— Ну, да…

— Да, Антонушко! Да! Чем потом бегать по всему княжеству, то тут, то там злодеев отлавливая, лучше уж вот так. Одним ударом и врага уничтожили, и Силу твою показали. Ну и дружину кровью с тобой связали. А о сопутствующих потерях не думай. Нет в том твоей вины. О том пусть теперь Золотов в Йотунхейме хвастается — как за твоей шкурой охотников посылал, да сам стриженным ушел. И баб своих туда же спровадил.

— Взявший в руки меч, должен быть готов умереть, — возвышенным тоном воскликнул Ромашевич.

— Молодец, Вышата, — хлопнул здоровяка по плечу воевода. — Верно все понимаешь. А ты, князь, настоящим русом себя показал. Четь тебе и хвала. Все правильно сделал.

— Сейчас по телевизорам раздуют, — скривился я. — Кровавым убийцей обзовут.

— А нас, истинных русов, кровью не напугать, — засмеялся старый воин. — Каждый из нас готов убивать. И ты, Антон, такой же. Помни об этом.

Гарди был прав. Ни в одной культуре мира месть, убийства и поединки не превозносились так высоко, как в руской. Саги наполнены кровью по самые края. Предки с таким упоением резали друг друга и ближайших соседей, что странно как эти земли не обезлюдели вовсе. С другой стороны, каждый нормальный герой саг старался щадить женщин и детей. Бывали, конечно, и исключения, но в основном — мужчины сражались, бабы сидели по домам. А не «сначала граната, потом бойцы». Гранате, вообще все равно кого убивать. А вот мне — нет.

— Да я помню. Но если бы догадался родовым даром там всех придавить, лишних смертей бы не было.

— Если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой, — ткнул в меня узловатым пальцем воевода. — А так даже лучше получилось. Сдали жандармам тела, и закрыли тему. Никаких мстителей или вдруг возникших ниоткуда наследников… И собирай вещи, боец. Завтра едешь с дружиной на тренировочную базу. Будете взаимодействие отрабатывать.

С громким треском рухнули последние мои иллюзии, будто бы я сам из себя что-то представляю. Старики и не подумали прекратить мною помыкать, хоть и с большим пафосом водрузили на голову княжескую корону.

Удивительно, но обидно не было. За полгода, проведенных в Лицее, не успел привыкнуть быть самому себе хозяином. А в усадьбе на Драконьем озере именно так все и было — важные вещи решали старики, отводя мне чисто представительские функции. Живое знамя, если хотите. Последний в роду. Да еще и несовершеннолетний. Пусть титул действующего князя и подразумевал полную эмансипацию, но ведь древних воспитателей за месяц не переделаешь.

Да и, нужно быть честным перед самим собой, пусть меня и готовили к княжескому престолу с самого сопливого детства, каких-то сил великих править без подсказки опытных советников, я за собой не чувствовал. Просто, нельзя объять необъятное. Знать все, разбираться во всех вопросах, чувствовать людей так, чтоб легко отличать хороших людей от плохих. Продумывать все на десять ходов вперед. Не может это все делать один человек. Простой человек. Не гений. Я.

Умом понимал, что придется. Что старики не вечны, и наступит момент, когда все они, один за другим, уйдут из Мидгарда. Что нужно уже сейчас среди ровесников искать нужных людей. Привлекать их к себе. Привязывать. Сплетать судьбы.

Нужно время. Несколько лет форы, которые позволили бы выбрать и испытать кандидатов. Обучить их под руководством стариков. Подготовить к работе. И самому подготовиться. Принять, обжиться с мыслью, что от меня теперь зависят миллионы простых граждан. Их жизнь, смерть и благополучие. От одного меня. И каждая моя ошибка, просчет или даже простая недоработка выльется в чью-то гибель. Вот что мне стоило воспользоваться даром нашего рода, и придавить полем без энергии защитников дома Золотовых?! Ни-че-го! А не верный выбор привел к смерти всю семью мятежного советника. И теперь их кровь на мне. Ну, и на главе рода Золотовых, который имел глупость поссориться с представителем высшей аристократии, и не озаботился безопасностью членов собственной семьи.

— Слышал уже? — выкрикнула с каким-то надломом в голосе Ксения, врываясь в столовую. — Знаешь? Эти твои солдатики чего натворили?!

— Чему твои «Перуничи» научили, то и натворили, — отмел я обвинения от дружины. — Чем ожесточенней сопротивление, тем сильнее удар.

— Ты говорил, они спрячут семьи в подвал, — продолжила обвинение девушка, словно не слыша моих аргументов.

— Я говорил, что все нормальные люди так делают.

Нет, я и не думал как-то оправдывать совершенное. Но и переваливать вину на дружинников, месяц назад впервые взявших в руки оружие, тоже не собирался. Моя вина, моя ошибка, и мне, когда придет время, за нее отвечать перед Богами.

— А теперь выходит, что наемники виноваты! Ну, конечно. Во всем всегда виноваты наемники…

— Что ты говоришь? — удивился я. — С чего ты взяла, что я в чем-то обвиняю «Перуничей»?