Страница 62 из 79
Потом — да. Потом, в битве с самим Одином, меч раскололся на осколки, и только Сигурд Сигмундссон смог восстановить зачарованное оружие. Восстановить, а не создать заново. Парень воспитывался в семье кузнеца Регина, который и подговорил молодого человека убить дракона-оборотня Фафнира, и завладеть его богатствами. Сигурд согласился, но потребовал оружие божественной мощи. После нескольких попыток, Регин все-таки смог перековать осколки меча Сигмунда, и восстановить Грам.
По легенде, много сотен лет спустя, Ингемар Свинец, блуждая по пустошам Фарерских островов, провалился в древний склеп, где и обрел меч-кладинец — Грам. И с тех пор, он хранится в семье Летовых. Никто никогда не говорил, что клинок снова перековывали, или хотя бы восстанавливали. Так откуда на клинке взялось клеймо «ульфбрет»?
«Ульф», как не трудно догадаться — это слово похоже звучит на большинстве германских языках — это «волк». «Берт» — от древнего слова «сияющий» — популярного в сагах кеннинга для подаренной человеку Богами Силы. Самый близкий по смыслу перевод будет: волк Силы. Что тоже часто используется, как иносказание для обозначения истинных воинов — ektema
Обратный путь в Губернаторский Дом походил на торжественную процессию. Ксения, с распахнутыми во всю ширь глазами, Ивлев с видом, будто обнаружение в крипте древнего артефакта — это его личная заслуга. Полная супруга императорского чиновника успела организовать слуг, и они, снабженные источниками света, словно почетный караул стояли через каждые пять шагов вдоль всей парковой дорожки. Ну и я, с едва-едва светящимся клинком на плече. Единственный, кто не испытывал к железяке ни капли пиетета.
В бальном зале наше явление вызвало невнятный, но громкий гул голосов и многочисленные вспышки — гости торопились сфотографировать легендарное оружие. Прежде, достоверных изображений, нигде, кроме наших архивов, не существовало. Встречал даже в Сети разглагольствования какого-то диванного эксперта, прямо заявлявшего, что Грам — не более чем качественно зачарованный римский кавалерийский меч — спата. Мол, кто же еще мог произвести на свет этакое ультимативное оружие, как не самые лучшие буквально во всем жители Апеннинского полуострова?! И у этого мнения, к вящему моему удивлению, нашлось достаточно много сторонников.
Тяжелый, обшитый изнутри пластинами свинца, ящик Улушхан и Шелтран-шан держали вдвоем. И открыли, еда я подошел. Сам сундук был, конечно, много моложе меча. Но и его изготовили давным-давно. Прямо перед тем, как надежно спрятать Грам в крипте павшего воеводы. И все эти сотни лет, вместилище хранилось в сокровищнице нашего рода. Пустым.
— Благодарю за теплый прием, ваше превосходительство, — едва-едва поклонился я Ивлеву. — Пусть ваши люди свяжутся с моим министром экономики, его светлостью, господином Гуселетовым. И обсудят сделку. Сейчас же мне нужно ехать. Дела, знаете ли…
— О, не стоит меня благодарить, ваше сиятельство, — взмахнул руками губернатор. — Это я вас благодарю. Признаться, даже предположить не мог, что когда-нибудь увижу настолько… легендарную вещь.
Ивлев, да и остальные гости, зачем-то высыпали на высокое крыльцо дворца, возле которого уже поджидали наши автомобили. Шорцы передали сундук на миг мелькнувшему в салоне лимузина Ормссону, и отправились к своим новеньким блестящим машинам. Я же, усадив прежде Ксению и старого эконома, обернулся и взмахнул рукой, приветствуя столпившийся народ.
— Долгих лет князю Летову! — крикнул какой-то подхалим. Но — удивительное дело — большинство с готовностью подхватило: — Долгие лета!
Я еще раз взмахнул рукой, и скрылся в машине.
— Я могу взглянуть, ваше сиятельство? — почему-то шепотом поинтересовался начальник службы безопасности.
— Да-да, конечно, — улыбнулся я. — Я же вам обещал, что это произойдет.
— Боги! Он прекрасен, — восхищенно протянул Кнут.
— Это просто инструмент, господин Ормссон, — строго выговорил Гуселетов. — Не более того. Рассказывайте.
— Конечно, — отвлекся Ормссон, захлопывая крышку. — Мы проверили весь маршрут. Нападение будет на перекрестке улиц Старой и Крепостной. Гранатометчик и пара стрелков уже на позициях. Мои люди так же готовы.
— Их нужно взять живыми, — ткнул длинным пальцем в безопасника старый эконом. — Любой ценой. Мы должны предоставить жандармам доказательства.
— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, — коротко кивнул Кнут. — Люди проинструктированы и готовы действовать.
— Ты, Антонушко, не торопись в атаку бежать, — нахмурил кустистые брови старик. — Солдат у нам много, а ты — один. Вот как изловим душегубов, и говорить заставим, тогда будет твое время.
— Я помню, — улыбнулся я, откидываясь на спинку дивана. День был длинным, трудным, и все никак не мог закончиться.
По дороге на бал наш кортеж сопровождало шесть больших, доставшихся в качестве трофеев после битвы в гольф-клубе, черных джипов с дружинниками. На обратном пути их стало на два меньше. Часть бойцов уже выдвинулись на позиции, откуда они должны будут атаковать отправленных по мою душу убийц. И взять их живыми.
— Есть данные о том, кто именно заказчик покушения? — стараясь говорить нарочито спокойно, поинтересовался я. Довольно трудно, кстати, казаться расслабленным и уверенным в себе, когда в кровь уже хлынула изрядная доза адреналина.
О, я был полностью уверен в том, что магическая защита старого лимузина сумеет легко отразить снаряд, выпущенный из реактивного гранатомета. В конце концов, это не примитивная свинцовая пуля, ни как на Силу не реагирующая. Это сложное изделие, заключенное в корпус из жести — материала не смевшего спорить с волей искусного зачарователя. Однако одно дело знать это теоретически, и совсем другое — ехать в железной коробке на колесах под прицелом системы наведения высокотехнологичного устройства.
— Нет, ваше сиятельство, — развел руками Ормссон. — У меня не вышло ввести своих агентов в ближайшее окружение городских мастеров. Слишком мало было времени на подготовку.
— К троллям, — прорычал, сверкнув блеклыми глазами, Гуселетов. — Для нас без разницы кто именно. Важен только сам факт покушения.