Выход Силой 2

— Ваш достопочтенный предок… — начал говорить один из логистов. Но не те слова подобрал. Потому что к дворянину нельзя обращаться «достопочтенный». Это слово показывает высшую степень уважения по отношению к мещанину, ремесленнику, настоящему мастеру своего дела. К успешному купцу, в конце концов. Но никак не к дворянину.

— Имя? — прорычал я, накрывая группу людей родовым даром. — Скажи мне свое имя, достопочтенный.

Дядька, раза этак в три меня старше, прямо-таки побагровел. Играть словами я тоже умею, и только что указал, что лишил его права принадлежать к дворянскому сословию.

— Я… — проблеял он. — Я ваш вассал, Летмасов… Ваше сиятельство.

— Уже нет, — поморщился я, усилием воли загоняя дар обратно. — Мне не нужен такой вассал. Ты теперь — просто человек. У тебя есть сутки, чтоб собрать вещи, и покинуть пределы княжества.

— Н-но…

— Уберите из зала постороннего, — повинуясь моему сигналу, провозгласил Вышата. Пришлось ждать, пока пара наемников не выведет лишнего человека из особняка. Документы об изгнании будут готовы как раз к тому моменту, как этот, словоохотливый, успеет собрать нажитое многовековым трудом, и станет готов к переезду. Прощать неуважение я не собирался никому.

— У вас, пока еще — вассалов, есть, что сказать в свое оправдание? — продолжил давить я на оставшихся логистов. — Незаменимыми себя почувствовали? Исключительными? Так я вам объясню, что сделаю, когда все вы откажется признавать меня своим сюзереном, и выедете за пределы княжества. Я просто объединю все ваши предприятия в одно, и назначу директора. Я понятно объясняю? Вы — клещи. Присосались к железной дороге, и пьете кровь у честных людей, заставляя платить за доступ к терминалам погрузки-разгрузки. Еще и бунтовать вздумали?!

— Мы все вернем, ваше сиятельство, — быстро ввернул самый сообразительный, когда я сделал паузу, чтоб набрать в грудь воздуха. Особо испуганным он не выглядел, но перспективы, судя по всему, оценил достаточно точно.

— Нисколько не сомневаюсь, — отрезал я, наклоняясь в кресле вперед. Поза угрожающая, но именно это мне тогда и было нужно. — Вернете. В десятикратном размере. Без рассрочки. И для княжеских товаров ваши расценки станут меньше вдвое. Это понятно?

Вышата дождался, когда логисты вернутся на свои места в зале — я никого не отпускал, и те, чьи дела княжий суд в моем лице, уже рассмотрел, оставались наслаждаться зрелищем — и подал мне стакан с водой. Стоило мне его забрать, как здоровяк поклонился, и прошептал на грани слышимости:

— Все готово.

Прикрыл глаза, задержал веки на полсекунды, показывая, что сведения принял. И вальяжно повел рукой.

— Вызывай следующего. Кто там у нас?

— Каретников, — спокойно пояснил Ромашевич, и добавил уже более громко. — Его милость, господин Каретников.

— Я собственно, ваше сиятельство, уже все понял, — улыбнулся мне потомок мастера.

— У меня к тебе вопрос, — скривился я. — Скажи мне, Каретников: чем сиятельный князь по твоему отличается от князя — его милость?

— Ну как же, — развел руками тот. — Это же всем известно. Сиятельный, ваше сиятельство, это маг великой Силы. А его милость — это просто князь. По крови.

— Угу, — протянул я. — Выходит так, что ты волен сам себе князей определять?! Этот, сиятельный — значит мне князь. А тот, по крови, уже получается — нет. Или я ошибаюсь?

— Да, нет, — как дурачок продолжил скалиться этот тип. — Не так. Просто в старом договоре же прямо прописано, что мол, сиятельный князь Летов дарует мне…

— Ну, так ты добился своего, — теперь пришла моя пора улыбаться. — Я, сиятельный князь Летов, по праву Силы и крови, забираю у тебя все, что мой предок тебе даровал. Поздравляю. Теперь ты волен сам выбирать себе князей. Я же свой выбор сделал. Такие вассалы мне без надобности. И подданных таких мне тоже не нужно. Не желаю знать, что где-то на моей земле живет такой… Сутки тебе на сборы. К исходу третьих суток чтоб и духу твоего на моей земле не было.

— За что? — взвыл Каретников. — Я же только старый договор внимательно прочитал…

— Главное в старой бумаге — это то, что подвешено снизу, на шнурке. Я имею в виду печать, если ты не понял. И этой печати совершенно все равно, чьей рукой она была сделана; его сиятельства, или его милости. Пшел вон.

Настроение портилось. Впервые засомневался, что мы решили оставить самые сложные дела на конец. Все-таки, когда что-то даришь, вроде как сам удовольствие получаешь. Видно Боги, таким замысловатым образом, подсказывают, что одобряют наши действия. А где-то там, наверху, какой-нибудь колоссальный суперкомпьютер перекидывает единички параметра «удача» от одного жителя земли, к другому…

— Вышеслав? Вызывай этих… почтенных.

Ромашевич развернул скрученный в трубочку лист бумаги, прокашлялся, привлекая внимание начавших переговариваться вассалов, и громко и четко выкрикнул имена членов городского Совета Мастеров.

— Мне стало известно, что все вы, в разное время, приобрели договора на аренду моей земли, — мрачно начал я, пристально глядя на и не подумавших поклониться горожан.

— Ну, и? — криво усмехнулся один из мастеров.

— А потом грубо эти самые договора нарушили.

— Подай на нас в суд, мальчик, — продолжил наглеть словоохотливый богач.

— Ты, видно, что-то спутал, мужик, — фыркнул я. — Это моя земля, и я на ней суд. Здесь и сейчас, я, по праву крови и Силы, князь Летов, за многочисленные нарушения и неоплату арендной платы, разрываю с вами договора аренды. В сию же минуту, верные мне войска, возьмут мою землю под контроль.

— Ты не посмеешь! — взвился другой мастер. Судя по явно коротковатым ногам — сам мэр Берхольма, Варнаков-старший.

— Приказ уже отдан, — лениво процедил я. — Более того, в этот же миг моими юристами подан иск в имперский суд по возмещению мне потерь, вызванных нарушениями арендных договоров. Кто из вас Золотарев?

— Золотов, — автоматически поправил меня самый щуплый из упитанных горожан.