Страница 32 из 142
«У него волосы растрепались, - машинально отметила Галина. – Нужно поправить. И очки снять, они ему не идут. А потом…»
Что будет потом, она не знала. И думать об этом не хотелось. Странное оцепенение разорвал телефонный звонок.
Василий забрал коробку, встал и выхватил из кармана телефон.
- Да, Катюня! – ласково ответил он. – И до скольки ты собираешься тусить с подругами? До двух ночи? Хорошо, но пусть это будет на самом деле два часа ночи, а не три и не четыре. Без тебя спать не лягу, так и знай.
«Добрый он, - вздохнула про себя Галина. – Жену отпускает до поздней ночи на посиделки с подругами. Я бы от такого сама никуда не пошла».
Программист с коробкой исчез в коридоре.
Галина резко встала, тряхнула волосами, словно сбрасывая наваждение, и рассердилась на собственные последние мысли:
«Куда-то не туда меня понесло! Это от перенапряжения. А на самом деле мне нравится Олег, он подарил цветы, и завтра я иду с ним в кино. Именно так, и никак по-другому».
Василий вернулся в кабинет. В руках у него были веник и совок.
- Мелких осколков много, - он сгреб крошечные остатки чашки на совок. – Нужно убрать, а то не ровен час - наступишь. У твоих туфелек подошва тоненькая, опасно.
Галина почувствовала, что краснеет. От столь неприкрытой заботы она растерялась и вместо подобающих слов благодарности выдала откровенную глупость:
- Как быстро ты нашел веник и совок! Я за три года работы не узнала, где уборщица их хранит.
И, осознав, что именно она сморозила, умолкла и залилась краской еще больше.
На удивление, Василий не обиделся. Лишь улыбнулся и пояснил:
- Утром Виталий наливал у кулера воды и случайно опрокинул полный стакан. Пришлось произвести разведку и найти, чем ликвидировать последствия катастрофы. Каптерка уборщицы возле лифта, там она весь арсенал хранит.
- Спасибо большое! – наконец-то сообразила Галина.
- Не за что! – Василий подхватил пиджак и вышел из кабинета.
Галина принялась наводить порядок на столе:
«Интересно, зачем Виталий утром наливал в стакан воды? Просто хотел пить? Или…?»
Гора бумаг на столе постепенно уменьшалась: допсоглашения к договорам укладывались в файлы и подшивались в толстую папку-сегрегатор. Первичка прокалывалась дыроколом и распределялась по скоросшивателям.
«Но если ромашки от Виталия, почему он ведет себя отстраненно? – продолжала размышлять она. – Аллигатор и комплименты говорит, и в кино приглашает. А Виталий поздоровался и ушел на целый день к Борису на второй этаж. Ни взгляда, ни намека. Нет, наверное, цветы принес Олег».
Внешний вид стола уверенно подходил к отметке «идеальный порядок». Оставалось распределить несколько тонких папочек. Галина наугад открыла одну из них – зеленого цвета – и пробежала глазами верхний лист. На нем были данные товарных остатков, диаграммы продаж в разрезе ассортимента и ценовых групп.
«А, это та самая папка по Питерскому Опу, - поняла она. – Которую Чингисхан просила посмотреть. Отлично, прямо сейчас и гляну».
Но только она углубилась в чтение бумаг, как в кабинете вновь появился Василий. Он вновь был в мешковатом сером пиджаке и очках.
«Только что был симпатичный спортивный парень, а теперь опять бесформенный офисный планктон, ничем не отличающийся от тысяч других, - с разочарованием отметила про себя Галина. – Куда только жена смотрит? Или ее внешний вид мужа полностью устраивает? Чтобы никто не позарился?»
- Сейчас загружу пару внешних форм, - пояснил Василий. – И будем презентоваться.
И исчез в закутке за шкафом.
«А, может, ромашки – работа Василия? – пришла в голову неожиданная мысль. – Хочет «пристроить» своего холостого приятеля и старается вовсю: цветы, поездки на машине. Все, чтобы привлечь внимание к Виталию. Если так, то внимание он привлек. Но не к Виталию…»
Галина вздохнула и попробовала вернуться к питерской папке. Но дверь с шумом распахнулась, и в бухгалтерию грозной походкой римского легионера вошел Юрка Головин.
- Завтра иду в отпуск, - он небрежно бросил на стол перед Галиной заявление. – Сегодня мне нужны отпускные. И быстрее.
- Не помню тебя в графике отпусков на этот месяц, - удивилась Галина.
- Какой еще график! - скривился Юрка. – Меня ваши бумагомаракские заморочки не волнуют. Заявление видишь? Олег Александрович подписал. С завтрашнего дня я в отпуске. Перечисляй деньги.
Галина взяла заявление. На нем действительно стояла размашистая подпись Аллигатора.
- А приказ где?
- Приказ ты сделаешь. Олежка подпишет. Главное, денег дай.
- Приказ должен подписывать Вадим, - строго сказала Галина. – Он официально замещает Палыча. И заявление на отпуск тоже Вадик должен согласовывать, как твой начальник. Подпиши заявление у Вадима, я напечатаю приказ. Только он будет не с завтрашнего числа, а тремя днями позже. По закону полагается перечислять отпускные за три дня до начала отпуска. Если выплачу сегодня, а отпуск начнется завтра, проверка штраф выпишет.
- Не понял, - угрожающе посмотрел на нее Юрка. – Какие еще три дня?
- Заявление на отпуск нужно подавать не позднее, чем за три дня до его начала, - устало пояснила Галина. – Я всем сотрудникам рассылала оповещение. Несколько раз. Да оно у вас на двери висит! Сама видела.
- Хочешь сказать, что я завтра не пойду в отпуск? А если мне очень надо?!
- Если очень надо, то вопрос решается с непосредственным руководителем. Можно использовать отгулы. Или взять эти три дня за свой счет, а потом откорректировать в следующем отпуске. Или…
- Охренела?! – взревел Головин. Он схватил со стола заявление и ткнул им в лицо Галине: - Начальство согласовало отпуск! С завтрашнего дня!
- Мне нужна подпись Вадима! – голос Галины слегка дрожал, но она не сдавалась. Однако для безопасности отъехала на кресле подальше к стене.
- Срать я хотел на этого дрыща! – глаза Головина налились кровью, словно у разъяренного быка. – Олежка тут без пяти минут хозяин! Быстро подорвала жопу и выплатила бабки! А не то я тебя…
Он в два прыжка оказался возле Галины, схватил за плечи и выдернул из кресла.
- Руки убрал! – прохрипела Галина. – Быстро!
- А не то что? – оскалился Головин. – Закричишь? Да я сейчас дверь закрою и прямо на столе тебя, шлюху, оприходую. Давно нарываешься…
Руки Головина бесцеремонно полезли под блузку. Его отрывистое дыхание слышалось возле самого уха. От Юрки несло потом и соусом васаби.
Галина лихорадочно шарила по столу, ища чем огреть Головина. Врезать по наглой роже! Наотмашь! Изо всей силы!
- Отпусти ее, - произнес спокойный голос рядом. – Лучше по-хорошему отпусти.
Галина подняла голову. За спиной Головина стоял Василий.
Юрка обернулся и оглядел новоявленного защитника с головы до ног. Чем больше он смотрел, тем презрительней изгибался угол его рта.
Галине стало страшно. Вид у Василия был далеко не боевой.
«Хоть бы Юрка драться не полез! Он психованный, с него станется».
- Нарываешься, ботан? – пренебрежительно фыркнул Головин. – Сиди в углу и не отсвечивай, лабай собачий вальс на клавиатуре.
И гордый собственным остроумием, расхохотался в голос.
- Заявление перепиши, как нужно, - Василий взял со стола документ и протянул Головину. – И не мешай людям работать. Еще раз Галину тронешь – пожалеешь.
- Ой, боюсь-боюсь! – дурашливо замахал руками Юрка. – С перепугу обо...
Он подскочил к Василию, сдернул с него очки и бросил на пол. После чего с размаху наступил на них каблуком. Раздался жалобный хруст.
- Вали отсюда, чмо слепое! – сплюнул Головин. И замахнулся для удара.
- Юра! Стой! Не надо! Пожалуйста! – закричала Галина, но ее голос потонул в страшном грохоте.
Все произошло так быстро, что она даже не успела ничего понять. Кулак Головина остановился в воздухе, что-то противно треснуло, и громадная туша Юрки с размаху грохнулась на пол.
- Охренел, с-сука! – взвыл Головин.
- Извини, нечаянно тебя толкнул, - пробормотал Василий. – Сослепу не разглядел.