Страница 47 из 83
Эльф скривился, но спорить не стал. Маги обменялись зароками. Капитан обещал, что даст нам защиту на время пути до столицы. Причем Дьяр ввернул в клятву требование о непокушении на тело и разум все время, что мы будем находиться на «Инферно». Разумное, как по мне, уточнение. Ведь и гроб с нашими телами можно защищать, и при этом весьма успешно. Дьяр же поклялся не выдавать тайны Рихейнэля, о которых ему известно, законникам.
На том и порешили. И лишь когда мы, следуя за подоспевшим матросом, добрались до каюты, я смогла выдохнуть. А потом, заперев дверь на замок и прислонившись к ней спиной, прикрыла глаза.
— Испугалась? — Дьяр оказался рядом, коснувшись рукой моей скулы, поглаживая, успокаивая. — Я хоть и не менталист, но почувствовал твой страх, когда выставил щит.
— Это я просто приветственно испугалась. Думала, что капитан ко мне полезет в мозг, и… подготовилась слегка.
— Я боюсь представить, каким тогда в твоем случае будет прощальное напутствие… — задумчиво протянул напарник.
— Не вставайте в ближайшие дни, а то швы разойдутся? — старясь поскорее закрыть тему моей нестандартной обороны от телепатов, я, недолго думая, выпалила фразу из своего прошлого, которую говорила обычно в конце послеоперационного осмотра. И пожала плечами, разведя руки в стороны.
И только потом сообразила, что ныне я не врач, а совсем даже наоборот.
— М-да, из уст некроманта эта фраза вправду впечатляет, — оценил Дьяр.
Причем сделал это так выразительно, что я своими глазами увидела прозекторскую, в которой даю такие рекомендации послушно лежащему на столе свеженькому зомби.
— Ну маг смерти я, допустим, совсем недавно, а дипломированный врач — не один год как…
Я не сдавалась. Нет. Я действовала в традициях потомков одного кочевого народа, чей лексикон не знает слова «назад». У них есть только «вперед», точнее: «Алга!» Потому они никогда не отступают. Они, в случае отхода, просто разворачиваются, кричат: «Алга!» — и снова идут вперед.
— Тиг… — мученически простонал Дьяр, на миг прикрыв глаза. — Ты невероятная. Упрямая, порой невыносимая, настойчивая, совершенно непредсказуемая…
Продолжить то ли делать комплименты, то ли отчитывать меня напарнику я не дала, перебив:
— Непредсказуемая, угу… Только, позволь напомнить, что, стоя на палубе, не я похлопывала по карману, провоцируя этого мозголома. К тому же посол ведь ничего тебе не давал… — И я зыркнула на бедро напарника. Сейчас оно было обтянуто штаниной. И не оставалось сомнений: карман во время разговора был пуст.
— Еще как давал. И ты даже взяла, — сквозь зубы прошипел напарник, прищуриваясь и чуть наклонившись вперед.
— Я не про деньги, а про угрозы… — В раздражении я подалась навстречу Дьяру. Так что наши носы едва не соприкоснулись. — И, к слову, почему ты так злишься из-за кошеля? Я, между прочим, беря его, думала о том, что это для нас спасение. И для меня, и для тебя.
Под конец я буквально кипела. Как только пар из ушей не шел.
— Посол не стал бы советовать дирижабль, чей капитан не был бы готов преступить закон. А в небесном деле зачастую «готов» и «уже совершал подобное» — это порой одно и то же. И да. Я блефовал, — не стал отпираться Дьяр, тоже заводясь. — А что до денег — да, я зол. Но зол не на тебя, а на себя. Потому что в итоге тебе пришлось продать свою честь и доброе имя Тигиан Уикроу. Ведь случись допрос, суд — твоя репутация будет растоптана.
Гордый. Не привыкший просить и склонять голову. Благородный, несмотря на свое сомнительное происхождение. Я смотрела в его синие глаза и понимала: влипла. Потому что не могла сейчас отвести взгляд, потому что не могла отстраниться, и главное — мне этого совершенно не хотелось.
— К демонам репутацию! К демонам этот титул! Я никогда не буду как настоящая Уикроу. Потому что я — не она. Я лишь ее внешность. Фальшивка, а не крауфиня.
— Нет, — выдохнул почти мне в губы Дьяр и обнял мое лицо своими руками, словно боялся, что я могу исчезнуть. — Ты не она. И слава вышним! Ты настоящая, Тиг… Ты словно живой, манящий огонь. Яркое пламя, способное расплавить сталь. Я же и вовсе сделан не из железа…
Не знаю, кто первым качнулся навстречу, я или Дьяр. Но в этот миг мы не знали, что ждет нас в будущем и будет ли оно вообще. Мы просто жили этим мигом, были честными с собой и друг с другом.
Его губы накрыли мои. Дико, рывком. Словно он хотел и не хотел этого одновременно, сопротивлялся самому себе до последнего и проиграл.
Его пальцы ласкали затылок, шею. Они были теплыми, чуть шершавыми. В отличие от губ. Нежных и почти обжигающих одновременно. Его язык медленно скользнул по моей верхней губе. И была в этом прикосновении изощренная пытка наслаждением: Дьяр целовал меня. По-французски. Причём совершенно без акцента.
И мне показалось, что земля в эти мгновения остановила свое вращение, что наконец-то все встало на свои места… Чтобы в следующий миг сорваться в пропасть безумия, где имеют значения лишь губы, прикосновения и одна на двоих жажда обладания.
Рука Дьяра надавила на мой затылок, прижимая еще ближе. А до этого казалось, что ближе уже и некуда.
Я ахнула. И поцелуй тут же стал глубже, порочнее. Дьяр целовал так, словно ждал: я его сейчас оттолкну. И потому спешил. Успеть. Взять как можно больше, попытаться насытиться.
Этот поцелуй был как глоток воздуха для утопающего, голова которого лишь на миг показалась над водой, чтобы снова погрузиться. Лишь обжигающие прикосновения. И объятья, в которых не пошевелиться, из которых не вырваться. Хотя я и не пыталась отстраниться. Да Дьяр бы и не позволил. Ведь он не давал даже сделать вдох, словно заменив собой воздух в каюте.
Прикосновения Дьяра. Грешные, обжигающие. Жалящие разрядами молний, от которых по моей спине, от шеи до поясницы, пробегали мурашки… Его пальцы, губы, дыхание — все это рождало совершенно новые ощущения.
Его губы касались меня вновь и вновь. И если сравнить один поцелуй с дождевой каплей, то я могла бы с уверенностью сказать: сейчас на меня обрушился ливень. Неистовый летний дождь, которому я подставляла лицо, шею, плечи…
И шепот:
— Тиг… Тиги…
И касания. Ладонями, которые были теплыми, чуть шершавыми. И губами, которые были нежными и почти обжигающими одновременно.