Страница 9 из 21
Маргарита
Портальная вспышка погасла, и мы очутились в знакомой гостиной. Столичный особняк Сонторов. Я огляделась и, дойдя до ближайшего кресла, буквально рухнула в него.
А вот Филиния осталась стоять.
Бабушка — а ведь она мне в самом деле бабушка! — выглядела очень спокойной. Прямая, собранная… Я сначала поразилась крепости её нервов, а потом поняла — герцогиня Сонтор уже пережила этот момент.
У неё было время подумать, сопоставить и ощутить всю палитру противоречивых эмоций. Пройти сквозь бурю, которая поднималась внутри.
Зато по мне ударило. Даже ноги сейчас подкашивались.
— Маргариточка, чаю хочешь? — спросила герцогиня ласково.
— Очень хочу, — кивнула я.
Леди вызвала горничную. Затем мы выпили по чашке, и Филиния сказала:
— Я очень хочу знать, как жила моя сестра в чужом мире.
Уф. Воспоминания и радостные, и тяжёлые, учитывая, что бабушки Альбины больше нет.
— Когда она умерла, Маргарита? — уточнила Филиния.
Кажется, я уже говорила, но не важно:
— Три года назад.
Леди шумно вздохнула, в уголках глаз проступили слёзы. А у меня вдруг тоже вопрос появился:
— Филиния, сколько тебе… то есть вам лет?
Губы Филинии дрогнули:
— Мы снова на «вы»?
Я смутилась — ситуация была всё же неудобная. Меня пригласили как наёмного сотрудника, а тут выяснилось, что я настоящая родственница. Учитывая предыдущую реакцию герцогини, когда она даже мысли о родстве не допускала, я пока не понимала рада Филиния или нет.
Неловкость, угу.
Но вскоре эта неловкость развеялась…
Сначала Филиния разрыдалась, а когда я подошла, чтобы успокоить, принялась обнимать и целовать.
Я тоже не выдержала. В итоге рыдали вместе, чем сильно напугали прислугу.
Когда стало немного поспокойнее и мы прекратили размазывать слёзы, леди Сонтор сказала:
— Весной мне исполнилось сто пятьдесят, Маргарита.
— Хм… Что-что?
Нет, я помнила свой вопрос, просто…
— Ты спрашивала сколько мне лет, — объяснила Филиния. — Мне сто пятьдесят. Альбрине, будь она жива, было бы сейчас сто сорок девять.
Кому как, а мне снова потребовалось присесть, цифра прозвучала ошеломительная.
Разумеется, я знала, что маги этого мира живут дольше, но в тему ещё не вникала. Было некогда. А сами местные, даже на занятиях в Академии, вопрос возраста не поднимали, для них продолжительность жизни была в порядке вещей.
— Что тебя так удивило, Марго? — не поняла Филиния.
Я вздохнула и вернулась в кресло. Села и принялась высчитывать в уме… Моей маме сейчас сорок один, и она родилась через восемь лет после свадьбы. Значит, если Альбрине бы было сейчас сто сорок девять, то получается… мою маму она родила в сто восемь лет?
Шок усилился. Я откинулась на спинку кресла и, пытаясь смириться с невероятным, продолжила думать.
А замуж за деда бабушка вышла… в свой юбилей, в сотню?
Из горла вырвался нервный смешок. Альбина всегда выглядела моложе своих лет, сдала только в последние годы — начала стареть стремительно.
Угу, моложе. Но не на столько же!
— А сколько ей было, когда она пропала? — выдохнула я.
— Двадцать пять.
Снова расчёты. Никогда не жаловалась на математические способности, но сейчас их явно не хватало. Пришлось попросить лист бумаги и все цифры записать.
Вывод получился следующим:
— Либо в нашем мире время идёт как-то иначе, либо Альбина, то есть Альбрина, провела на Земле сто двадцать один год. И лишь спустя семьдесят пять лет после своего перемещения вышла замуж.
Мысль о том, что до нас у бабушки могла быть какая-то другая семья, я отбросила — нет, невозможно. Вот просто невозможно, и всё.
Не выдержав, я воскликнула:
— Она вышла замуж в сто лет!
Филиния непонимающе тряхнула головой.
— Марго, прости, но что тебя удивляет?
Меня удивляло всё — от возраста, до количества времени, которое прошло между бабушкиным «попаданием» и свадьбой.
Что она делала эти семьдесят пять лет? Просто жила? Где-то и как-то? Только, учитывая с каким историческим периодом это совпадало…
Конечно, Сибирь далеко, но две Мировые войны и прочие трудности тогдашнего времени не могли её не коснуться.
А быт? Отсутствие электричества? Удобств? Других благ цивилизации?
— Нет, дело точно в разном течении времени, — резюмировала я.
Филиния подумала и возразила:
— Вряд ли. Я не специалист по межмировым переходам, но насколько помню теорию, миры с иным течением времени, если и существуют, то должны располагаться очень далеко. Так далеко, что туда не добраться. Переходы возможны лишь между ближними мирами, которые похожи по основным физическим параметрам, включая время.
— Но Альбрина переместилась в результате какого-то непонятного события, — не согласилась я. — Возможно сработал какой-то из её артефактов. Значит её могло забросить в любую даль.
— Тот мир не дальний. Ведь иначе мы бы с тобой не встретились. Боксби просто не смог бы туда переместиться и привести тебя.
Логично.
Я задумалась, а потом кивнула:
— Значит просто цифры не сходятся.
— А в чём именно они не сходятся?
Я объяснила, и тут узнала поразительную вещь. Оказалось, сто лет — не такой уж значительный возраст, когда речь о магах. Более того, сотня — этакий расцвет. «Угасание» у магов начинается после ста пятидесяти, и то не всегда. Если маг полон жизни и желания жить, то его расцвет может длиться чуть ли не бесконечно.
То есть ничего особенного в столетнем замужестве Филиния не видела.
Рождение детей после сотни? Тоже ерунда!
Более того…
— То, что Альбрина ждала семьдесят пять лет прежде, чем устроить личную жизнь, вполне объяснимо, — заявила вдруг Филиния. — Возможно сестра надеялась, что её найдут, но скорее всего дело в другом. Лотар. Такую любовь, как была у них, невозможно забыть.
— Лотар — это ведь король Биорма? — на всякий случай уточнила я.
Леди Сонтор кивнула:
— Он. И он тоже очень долго оплакивал потерю Альбрины. Прошло полвека, прежде чем Лотар женился.
Пятьдесят лет? Да, немало.
— Лотар сейчас жив?
— Да. Но уже отошёл от дел и передал королевство сыну.
— Ясно, — пробормотала я.
Было грустно, а с другой стороны, я помнила отношения деда и бабушки, они жили душа в душу и очень друг друга любили. Альбина-Альбрина всё-таки обрела счастье в чужом мире. Я рада, что Лотар тоже утешился. Это правильнее, чем убиваться до конца своих дней.
А ещё вспомнился виденный сегодня дядя Вейз. На вид ему было двадцать пять, но сколько в действительности? И почему он так молод?
— Двадцать восемь, — просветила меня Филиния. — Он поздний ребёнок. У брата и Циоры долго не получалось.
Я кивнула и невольно вспомнила кое-кого ещё.