Страница 56 из 62
Сколько времени прошло, никто не мог сказать. Возможно, пролетела целая вечность, а возможно всего один лишь миг, за который Ким успела распрощаться с жизнью. Если бы не верная Лисса, она бы следом рванула, в ледяное нутро бурана. Потому что от одной мысли, что теперь она одна — ее чуть ли не вывернуло наизнанку и ничего не осталось кроме боли.
— Пусти меня! — Ким смогла выползти из-под вирты и теперь, давясь слезами, смотрела древнего стража, охраняющего границы Милрадии. На всякий случай Лисса держалась между ней и Сеп-Хатти, хотя больше всего на свете ей хотелось прижать уши, ощетиниться и броситься наутек.
Сеп-Хатти стоял на одном месте, и его смертельная непрерывно вращающаяся воронка то сужалась, то становилась чуть шире. Синела, наливаясь свинцовой тяжестью, потом скатывалась в призрачно-розовый и тут же расцветала голубыми вспышками.
Это было бы красиво, если бы не было так жутко.
Внутри, в самом сердце урагана виднелось темное пятно. Оно не извивалось в смертельном хороводе, не металось беспорядочно из стороны в сторону, а держалось строго по центру, а потом и вовсе начало приближаться. На боку стал надуваться пузырь. Как огромный нарыв он все напухал и напухал, а потом прорвался и с громким хлопком выплюнул на снег песочного зверя. Тот кубарем прокатился несколько метров и замер, уткнувшись мордой в сугроб.
— Хасс! — Ким и со всех ног бросилась в нему.
Кхассер с трудом поднялся на лапы, тряхнул гривой, пытаясь справиться с головокружением, потом пошевелил крыльями, чтобы убедиться, что они не сломаны. Он был потрепан, немного контужен, но никаких повреждений в себе не чувствовал. Рыжая девчонка, которую он умудрился удержать, все так же не приходила в себя, но была цела.
— Ты цел? — Ким судорожно вцепилась в его руку, — Цел?!
Ее голос дрожал, по щекам катились слезы, а глаза…Глаза открывали все, что творилось у нее на душе.
Зверь тихо заворчал, ласково толкнул ее носом в бок и хотел обернуться, но остановился, вовремя вспомнив, что после пробуждения не потрудился натянуть на себя даже штаны. Отстранился и в два прыжка скрылся в пещере, а обратно вышел уже полностью одетым.
Сначала он унес Манилу обратно в укрытие из старых одеял, потом молча сгреб Ким в охапку и прижал к себе, но взглядом неотрывно следил за Сеп-Хатти. Тот не уходил, не набрасывался, как это делал всегда, а вился на одном месте, наполняя ущелье грозовыми разрядами.
— Что с ним? — тихо прошептала Ким.
Хасс долго смотрел, пытаясь понять, что гудит внутри него самого и почему этот гул резонирует с Сеп-Хатти, и наконец произнес:
— Мы все делали неправильно.
— Я не понимаю.
Он тоже пока не до конца понимал. Осознание истины кружилось в голове, не позволяя себя ухватить. Дразнило, манило, подходя обманчиво близко и тут же насмешливо ускользало.
Кхассер отстранил от себя девушку:
— Стой тут.
— Не надо! — Ким попыталась его удержать, но куда там! Проще сдвинуть серую скалу, чем его.
Не торопясь, он подходил все ближе и ближе, пока переливающаяся цветными всполохами воронка Сеп-Хатти не оказалась совсем рядом. Ветер бил в лицо, миллионы колючих льдинок слепили глаза и царапали кожу, но Хасс стоял, позволяя себя рассматривать.
Да, Сеп-Хатти смотрел на него. Древний взгляд, скользил по мужской фигуре, изучал, искал страх и слабость, но их не было.
Потому что кхассер, наконец, понял.
Он протянул руку и аккуратно прикоснулся, чувствуя не только холод, но и что-то еще. Пульсирующий отклик, так похожий на биение его собственного сердца, и тьма в его глазах кружила, повторяя яростный танец стихии.
— Хасс, — прошептала Ким, — почему он не трогает тебя?
Кхассер ответил не сразу. Он отнял руку, посмотрел на побелевшую ладонь, каждую линию на которой повторял льдистый узор, и тихо произнес:
— Потому что… это мой Сеп-Хатти.
Вся разрушительная мощь бурана, его ярость и злость, безраздельно принадлежали кхассеру. Он чувствовал их покорность и готовность сорваться по первому же приказу.
— Почему…
— Потому что ты со мной.
Ким покачала головой, не в состоянии понять и принять этот ответ. Она простая девочка из монастыря, разве может ее присутствие совладать с непокорной стихией?
— Он не прощает слабости, а мы никогда не приходили в долину полностью восстановленными.
Все оказалось так просто. Кхассерам не хватало сил, чтобы приять первородную связь с Сеп-Хатти. Они лишь чувствовали его приближение, не понимая, что перед ними не враг, а древний союзник. А маленькая хрупкая Ким дала ему силу, которой он никогда прежде не знал, первородный камень напитал до верху.
Сейчас они были на равных.
Звериная сущность довольно урчала, а сам кхассер улыбался. Теперь он знал, что надо делать:
— Собирай вещи, Ким. Мы отправляемся домой.
Она не стала задавать лишних вопросов и молча убежала в пещеру. Только бросила на ходу:
— Лисса!
Вирта покорно последовала за ней, и терпеливо ждала, пока к седлу примостят свернутые одеяла и другие не хитрые пожитки. Она нервничала, переступала с ноги на ногу и фыркала, недоверчиво посматривая туда, где ярился ураган.
— Мне тоже страшно, но я верю ему, — твердо сказала Ким и ободряюще провела ладонью по чешуйчатому носу, — все будет хорошо.
— Готова? — на входе появился кхассер. Его янтарные глаза полыхали от нетерпения. Он предвкушал. Жадно, трепетно, словно вернул себе то, что давно было утрачено.
— Да.
— Нам пора.
Он помог пристроить Манилу на спине у Лиссы, взял в одну руку поводья, во вторую — дрожащую ладонь Ким.
— Не бойся.
Она пыталась быть смелой, но все равно зажмурилась и сдавленно охнула, когда они подошли к краю обрыва, и Хасс твердо шагнул в бушующий ураган.
Мир вокруг закрутился с неимоверной скоростью. Где верх, где низ — не разобрать. Ее швыряло, крутило, глаза слепили миллионы всполохов и разноцветных искр, в ушах гремели нескончаемые раскаты грома. Единственное, что было твердо и незыблемо в этом вертепе — теплая ладонь кхассера, уверенно сжимающая ее пальцы.
Не успела Ким опомниться, как ее подбросило и с силой швырнуло на землю, а когда она немного пришла в себя, то увидела перед собой сияющее на солнце снежное плато, а чуть впереди, едва выделяющееся на общем фоне марево зачарованного перехода.
— Давай, Ким. Нам туда.