Страница 9 из 16
Он услышал спиралью закручивающийся в небосводе крик одинокого гуся, возвращающегося в стаю.
Чжан Лусинь был все же немного самодоволен. И семнадцать лет спустя он остался таким же. Прошло тринадцать лет с тех пор, как я брал у него интервью в последний раз. Человек приближался уже к семидесятилетнему возрасту, а его умонастроения, его честолюбие, его несдержанность в обращении нисколько не изменились, будто родились вместе с ним. Я не стал смотреть программу «Литературный чтец», вопреки увещеваниям учителя Биньиня. Я знал, что покажет и какой текст прочитает Чжан Лусинь на телевидении. Я знал, что он продемонстрирует свое собрание различных версий книг «Как закалялась сталь» и« Павел Корчагин», изданных по всей стране, расскажет о существующих между ними различиях в переводе, прочитает наизусть трудные места из разных переводов. В отрывке, который он прочитает, должно быть, будет рассказываться о том, как Тоня вышла из поезда и неожиданно встретила на грязной дороге своего возлюбленного Павла Корчагина. Чжан Лусинь слишком много раз читал этот красноречивый текст. Первым и последним слушателем его всегда был не кто иной, как его жена, а теперь, конечно, его аудиторией должны были стать телезрители всей страны.
Из-за этой его любви к Павлу Корчагину – поскольку оба они дорожные строители – его и можно назвать последним идеалистом ХХ века.
МУ ШЭНЧЖУН: ПЕРВЫЙ, КТО ПРОВЕЛ ИНЖЕНЕРНЫЕ ИЗЫСКАНИЯ НА МЕСТЕ СТРОИТЕЛЬСТВА ЦИНХАЙ-ТИБЕТСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
Дом генерала Му Шэнчжуна стал частью культурного пейзажа Голмуда. Ни один писатель, посещающий Голмуд, если он пишет об этом городе или начинающейся в нем «Небесной дороге», не может не упомянуть Му Шэнчжуна, и обязан отдать дань уважения особняку Му. Много лет назад мне посчастливилось взять у генерала Му Шэнчжуна интервью в одном тибетском ресторанчике в Чэнду. И все равно я направился прямо в военное здание, где он жил, чтобы прочувствовать дыхание жизни и истории, которое он оставил в этом крохотном двухэтажном строении, несмотря на то, что прошло уже много лет с момента ухода самого генерала. Человека не стало, но героизм, что тек в его жилах, по-прежнему горяч и по-прежнему находит преемников. Из коридора открывался вид на горы Куньлунь, и казалось, как будто на вершине снежной горы стоит бессмертный дух, ожидая людей, что совершают паломничество к богам заснеженных гор.
Я опустил голову и посмотрел вниз в стеклянный шкаф, где по-прежнему лежали на виду записи, сделанные во время проведения инженерных изысканий для Цинхай-Тибетской железной дороги, которые генерал Му Шэнчжун возглавлял. Сложно удержаться от тяжелого вздоха. Генерал действительно был первым, кто исследовал места будущего строительства.
Я глядел на смутно проступающий сквозь буран величественный Куньлунь, и история изысканий снова вставала у меня перед глазами.
Однажды утром 1955 года принадлежавший генералу Му Шэнчжуну внедорожник ГАЗ со скрипом остановился у ворот Северозападного проектного отделения Министерства железных дорог (предшественника Первого проектно-изыскательского института Китайских железных дорог).
Хотя приближалась зима, настроение генерала было таким же сияющим, как солнце, висящее над горой Гаолань. Сразу после Дня армии 1 августа, впервые в китайской армии было присвоено звание генерал-майора, и удостоен его был Му Шэнчжун, выходец из Северо-Шэньсийской армии Красной Армии, политический комиссар отдельной бригады 18-й армии и заведующий организационным отделом партийного комитета КПК в Тибете. По сравнению с земляками, павшими на дороге в Новый Китай, Му Шэнчжун чувствовал себя счастливчиком, несмотря на 21 пулевое ранение.
Генерал обладал крепким телосложением, решительным темпераментом и обыкновением держать себя, свойственным жителям Северной Шэньси, которое нынешние люди уже утратили. Опустив одну ногу из двери джипа, он высоко поднял голову к небесной синеве. Северо-западное отделение проектного института было известно как главное здание Северо-Запада в Ланьчжоу – грандиозное, овеянное духом величественности.
– Здание это достойно называться первым зданием СевероЗапада, – сказал генерал с явным шэньбэйским говором. – Будто торжественная шэньсийская ария, исполненная на Лессовом плато.
Охранник у ворот Северо-западного отделения проектного института, поглядев на долго стоявшего перед зданием в эмоциональном возбуждении генерала, поспешил к нему обратиться:
– Прошу назвать вашу фамилию, господин командующий, и назвать причину визита.
– Му Шэнчжун, – генерал громко рассмеялся, – Какую причину? Товарищ, мы приехали за кадрами.
Охранник был ошеломлен: оказывается, перед ним был генерал Му Шэнчжун, известный в Ланьчжоу и на всем Северо-Западе «отец» Цинхай-Тибетской автодороги.
– Генерал Му, прошу вас немного подождать, я позову руководство встретить вас, – поспешил сказать он.
– Давайте без этих формальностей! Мне нужны люди, поэтому я приехал с визитом к директору вашего института, – стремительным шагом Му Шэнчжун направился к вестибюлю.
Уже знавший о прибытии генерала директор института, господин Му, вышел его приветствовать.
– Генерал Му! Большая честь, большая честь! Каким вас ветром принесло? – воскликнул он.
– Муссоном с Тибетского нагорья, естественно! – пошутил в ответ Му Шэнчжун. – Но без дела во дворец не ходят, я приехал за людьми.
– За людьми? – удивился директор института.
– Именно, одним взмахом кисти двух «му» не напишешь, мне от вас нужно небольшое одолжение! – крепко пожимая руку директора Му, Му Шэнчжун продолжал: – Когда Цинхай-Тибетская автодорога была открыта для движения, маршал Пэн Дэхуай был очень обрадован и пригласил нас на прием. Он сказал, что я внес наиболее значимый вклад в строительство шоссе. Я ему на это заметил: господин генерал, не заслужил я этой чести, а принадлежит она по праву строителям дороги, офицерам, солдатам и простым рабочим, которые навсегда остались лежать на Куньлуне, Удаоляне, Будунцюане и Танг-Ла. Я доложил маршалу Пэну, что стратегическая поддержка Тибета не может опираться на одну лишь автодорогу, нужна еще железнодорожная линия. Пэн Дэхуай меня горячо поддержал. Более того, он доложил об этом премьеру Госсовета и мне выделили деньги. Перед возвращением в Голмуд я столкнулся с командующим и политкомиссаром Железнодорожного корпуса, Ван Чжэнем. Ван-хуцзы рассказал, что во время войны сопротивления американской агрессии и оказания помощи корейскому народу Железнодорожный корпус построил «не подверженную действию снарядов и ударов» железнодорожную линию, а сейчас времена мирные, и нужно обязательно провести железную дорогу в Башань, Тяньшань, Куньлунь – до самых Гималаев. Удобрения не льют на чужие поля, это такое большое дело, никак нельзя позволить Ван-хуцзы взять на себя инициативу. Дайте мне несколько человек, чтобы они вместе со мной отправились на Тибетское нагорье, посмотреть, возможно ли строительство железной дороги. Премьерминистру и маршалу Пэну я все объясню.
Начальник отделения вздохнул:
– А я то уж было думал… Изыскания железных дорог – это также основная задача нашего института. Сколько человек нужно генералу Му?
– Хотя бы три!
– Так мало. Одно ваше распоряжение – и мы выделим столько людей, сколько попросите.
– Как великодушно! – рассмеялся Му Шэнчжун, – разве чтобы выяснить, возможно ли строительство железной дороги, нужно столько людей вместе?
– Я ведь и сам давно мечтал это сделать.
– Тогда договорились. Пусть они идут домой собирать вещи, а завтра вместе со мной отправятся в Сянжидэ.
– Слушаюсь. Генерал, завтра утром все будут на месте в назначенное время, – живо ответил директор Му.
На следующее утро, как только начался рабочий день, внедорожник Му Шэнчжуна остановился перед зданием Северо-Западного филиала института и стал ждать. Выйдя из здания, директор института Му с инженерами-геодезистами Цао Жуженем, Лю Дэцзи и Ван Лицзе, увидели одетого в кожаную куртку генерала Му, который ждал, оперившись на машину. Директор Му взволнованно сказал: