Шальная

– Все нормально. Я просто устала, – бросила я в ответ.

Мама не поверила и возмутилась, как можно утомиться от одной поездки в магазин. Но в этот момент раздался спасительный звонок в дверь, и я смогла, наконец, скрыться за дверью своей комнаты. Но отдаться во власть тех чувств, которые бурлили внутри, не получилось. Только я вошла в свою комнату и швырнула на кровать пакеты с покупками, как дверь открылась и ко мне впорхнула Пам, моя лучшая подруга.

– Я пришла узнать, ты еще не передумала выходить замуж за своего мистера суперзанятось, – с улыбкой плюхнулась она в кресло.

Дело в том, что Памелла была единственной из моего окружения, кому не нравился Майк. И он, наверное, это чувствовал, потому что старался сбегать, прикрывшись занятостью, когда подружка оказывалась в нашей компании. Заметив что-то в выражении моего лица, как я не старалась это скрыть, Пам прекратила подшучивать и с беспокойством спросила:

– Что-то случилось? Ты что-то совсем не похожа на счастливую будущую новобрачную.

Как я могла все рассказать, когда еще буквально вчера убеждала ее, что мой Майк самый лучший мужчина на свете, что он любит меня и готов ради меня на все. Я с горечью вспомнила, каким он выглядел счастливым в последнее время, казалось, улыбка совсем не сходила с его лица с тех самых пор, как я разрешила надеть себе на палец заветное кольцо. Но теперь узнав, чего стоила его любовь на самом деле, какой темной и лживой она оказалась, я позволила боли и проснувшейся жгучей ненависти без остатка вытравить все прежние чувства. Однако поделиться этим со своей подругой я не смогла.

– Все нормально. Просто устала от всей этой суеты, – улыбнулась я, придав голосу беззаботные нотки.

– Надеюсь, твоя усталость не помешает тебе как следует повеселиться на девичнике. Мы с девчонками готовились, и надеемся, что тебе понравится, – изучающий взгляд Пам все еще не покидал меня. – Я за тобой заеду или ты сама доберешься?

Я заверила ее, что справлюсь с этой задачей сама и слушала ее болтовню, отвечая порой невпопад, а сама думала о том разговоре, который был у нас с Майком несколько дней назад. Мы с ним решили тогда сбежать от всех на несколько дней и уехали в его небольшой домик на берегу. И вот после романтического ужина и пылкого десерта на ковре у камина, мы лежали в обнимку и строили планы на совместную семейную жизнь.

– А если бы я не была единственной дочерью богатого бизнесмена, а, например, простого рабочего, ты тогда любил бы меня? – вдруг озвучила я вопрос, неизвестно откуда всплывший в моей голове.

– Глупенькая, я люблю тебя не за состояние твоего отца, – он приподнялся на локте и чмокнул меня в кончик носа. – А за то, что ты вот такая удивительная…

– Эй, подруга, – ворвалась в мои воспоминания Пам. – Ты что-то совсем на себя не похожа. Может, тебе действительно стоит отдохнуть?

Пам ушла, так и не дождавшись, чтобы я поделилась тем, что меня беспокоило. Не в моей натуре было проливать слезы, но зализать полученную рану нужно было. Вот только это оказалось невозможным в нашем доме. Сначала миссис Льюис забеспокоилась о моем самочувствии, когда я отказалась от обеда, и мне еле удалось отделаться от ее заботы. То мама пришла посмотреть мой наряд и убедиться в полном отсутствии у меня вкуса. Платье я ей не показала, сказав, что хочу сделать сюрприз. Затем пришла организатор нашей свадьбы, чтобы уточнить последние распоряжения. В общем, побыть наедине с самой собой мне не удалось. Я никак не могла сосредоточиться на том комке, который застыл внутри, чтобы заставить его растаять. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стал звонок Майка.

– Малыш, я соскучился. Давай отдохнем от предсвадебных хлопот и сходим куда-нибудь сегодня вечером.

– Нет, – постаралась я произнести как можно спокойнее, а чтобы мой отказ не показался слишком категоричным, добавила: – Любимый, это вам, мужчинам, не нужно много времени на подготовку, а у нас салоны, стилисты…

– Ты хочешь сказать, что сегодня я тебя не увижу? – он придал голосу жалобные нотки.

– Ни сегодня, ни завтра, – не сдалась я. – До церемонии никаких встреч. Можешь это считать моим очередным капризом, милый.

Его жалобные заверения в том, что он умрет от тоски по мне, на меня не произвели должного эффекта, поэтому ему пришлось смириться.

Когда меня, наконец, оставили в покое, я легла на кровать, не раздеваясь, и уставилась в потолок невидящим взглядом. После бури в душе образовалась звенящая пустота, из которой вдруг вынырнула одна шальная мысль, и я сразу приступила к ее реализации.

В результате вечером следующего дня к клубу, где мои подруги запланировали проведение моего девичника, подъехал совершенно другой человек. Я изменилась не только внутренне, не оставив в душе места для боли и страданий, но и внешне. От непонятного цвета волос, неброского макияжа и любимых джинсов и маек не осталось и следа. Я мало того что сделала стрижку, так еще и перекрасилась в темно-каштановый. Кроме того я приобрела сногсшибательное ярко-красное короткое платье, которое облегало фигуру как вторая кожа, оголяя при этом спину до поясницы. Оно было отделано мелкими камешками и пайетками, отчего переливалось как рубиновое вино в бокале при попадании яркого света. В комплект к платью были подобраны туфли на высоченных спице подобных каблуках. В общем, когда я в таком виде подошла к столику, где меня ждали подруги, они просто потеряли дар речи.

– Ничего себе изменения! – первой пришла в себя Пам. – А что будет после свадьбы? Мы хоть тебя узнаем?

– Девчонки, сегодня последний вечер, когда я могу потусить по-холостяцки, – просияла я улыбкой в ответ. – И я хочу погулять на полную катушку.

Все без исключения поддержали мой настрой. Пам хоть и подняла удивленно бровь, но не стала противоречить всеобщему веселью. Вечеринка удалась на славу. Море веселья, музыки, танцев, выпивки. Подружки даже заказали для меня приватный танец стриптизера, к которому я присоединилась и была готова показать такой класс, если бы только Пам не стащила меня со сцены. Но я не расстроилась и направилась на танцпол и оказалась там в своей стихие, словно рыба в воде. Я всегда любила дискотеки и всю ночь танцевала то с подругами, то одна, то с кем-то. Партнеры появлялись из ниоткуда и также исчезали. Это была моя ночь.

Рано утром меня домой привезла Пам, весь девичник следившая за мной как за маленьким ребенком, чтобы я не натворила глупостей. Все в доме еще спали, я осторожно пробралась наверх. Войдя в свою комнату и увидев аккуратно развешенное в гардеробной мое подвенечное платье, я не выдержала и поддалась эмоциям. Я зашвырнула одну туфлю на шкаф, вторую пнула ногой, разбила небольшую вазу и на том успокоилась. Платье осталось нетронутым. Как бы мне сейчас ни хотела разорвать его на части, мне удалось сдержать себя. Оно было нужно для реализации моего плана.

Тогда я заперла дверь и упала без сил на постель. Хмель и усталость сделали свое дело – в голове не осталось мыслей не дающих уснуть, я отключилась, провалившись в глубокий сон. Проснулась я только к обеду и когда спустилась в столовую, никого там не застала. Отец решал какие-то срочные вопросы в офисе, а мама занималась банкетом, на который были приглашены очень влиятельные люди, и поэтому она лично должна была держать все под контролем. Это было мне только на руку, и я могла заниматься тем, что задумала.

Мне даже удалось избежать встречи с родителями до церемонии. Когда они вернулись вечером домой, я, сославшись на усталость, уже спала, а точнее сказать делала вид, что спала. А утром в день свадьбы, я заявила маме сквозь дверь ванной, чтобы они ехали к месту церемонии, а я приеду туда чуть позже, когда закончу с нарядом.

Когда лимузин привез меня, я торопливо опустила на лицо фату. Отец, поджидавший моего приезда, помог мне выйти и, окинув мой наряд, с улыбкой произнес:

– Смелое платье! Твоя мама будет в шоке.

– И не только она, – заверила я его.

Как только мы с ним шагнули на дорожку, украшенную по обеим сторонам гирляндами из живых белоснежных цветов, зазвучала музыка, которую исполнял небольшой оркестр. Сквозь тонкую ткань фаты я увидела длинные ряды скамеек, на которых расселись гости. А там впереди, возле арки, увитой такими же белоснежными цветами, ждал меня ничего не подозревающий Майк, тот Майк, которого я когда-то любила всем сердцем и которому приготовила то, чего он точно не ожидал.