Страница 86 из 91
— Хорошо подумал?
— Лучше некуда, — Макс отошёл от экрана и сел в кресло. Он был полон гнева и скорби. Федералы воспользовались смертью его любимой — это было кощунством! И заслуживало кары! — Включи мне телескоп, — сказал Макс. — Я хочу посмотреть, как эта посудина с ублюдками разлетится на горящие обломки!
Акцирчк повернулся к пульту и медленно набрал код активации.
— Уверен? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да, врубай уже! — крикнул Макс. — И изображение побольше!
На мониторе возник федеральный крейсер. Около пятисот метров брони, начинки и вооружения. Наверняка не менее полусотни человек экипажа. И Камальев. Макс, не моргая, смотрел, как расцвёл белый огненный шар на матовом корпусе крейсера, как через секунду превратился в километровый столб. Вот по обшивке прошла трещина, из неё вырвались гигантские языки пламени. Крейсер задрожал, покрываясь белыми точками взрывов. Врывающаяся в щели пустота разрывала броню, коверкая усилия сотен людей и тысяч роботов, создавших это чудо космической техники.
— Дайте мне Камальева, — сказал Макс негромко.
Акцирчк щёлкнул по клавишам и отстранился. Монитор перешёл в режим мультиэкрана. Правая часть показывала разваливающийся крейсер, а левая — рубку и мечущихся по ней людей в серой и чёрной форме. Лицо полковника возникло перед экраном почти неожиданно. Оно было перекошено ненавистью. Щека судорожно дёргалась.
— Подонок! — выкрикнул он, не владея собой. — Разблокируй шлюпки, сволочь, дай улететь хотя бы другим! Клянусь, я останусь здесь и сдохну тебе на радость, можешь даже понаблюдать за этим, но позволь остальным спастись!
— Знаешь, читая какую-то книгу — кажется, один из христианских апокрифов, чудом уцелевших и дошедших до наших дней — я наткнулся на такую строку, — Макс встал и подошёл к экрану. Камальев смотрел на него, бледный от ярости, его руки дрожали. Наверное, он и впрямь был готов погибнуть вместе с кораблём, лишь бы выторговать у Макса жизни нескольких своих подчинённых. Но это уже не имело значения. Макс прищурился, вспоминая цитату. — Она звучала так, — проговорил он, глядя полковнику в глаза. — Неисправимы, Господи, чада твои. Так воздастся же каждому по делам его, и да не уйдёт ни один из неправедных от возмездия, и да не минует его чаша гнева моего!
Камальев несколько мгновений смотрел на Макса застывшими глазами, потом заорал, точно лишившись разума:
— Да ты-то что за судья?! Кто дал тебе право казнить?! — его лицо походило на гримасу отчаяния и боли.
Мускулы нервно дёргались, в уголке губ выступила пена.
— Вы, — отозвался Макс негромко. — Ведь я — каратель! — он нажал клавишу на пульте, и экран погас.
Глядя в пол, Макс вернулся на своё место. Он не испытывал удовлетворения от мести. Скорее, это было чувство законченного дела. История жизни Джул Аткинсон закрыта, она похоронена окончательно, и никто больше не будет эксплуатировать её образ в своих целях.
— Следуем прежним курсом? — спросил Макс, не глядя на Акцирчка.
— Разумеется, — ответил искримнянин своим лишённым выражения голосом.
Сейчас Макс был рад, что переводчик не передаёт эмоций ксенов.