Страница 37 из 72
Чарли на это презрительно фыркнула и отвернулась от парня.
— К этому трудно привыкнуть, — коротко засмеялась я.
И вдруг ни с того ни с сего меня бросило в жар. Лицо тут же покрылось холодной испариной, спина взмокла, а перед глазами заплясали мушки. Я охнула, ощутив боль и тяжесть в груди, обессиленно упала на подушку.
Ребята вокруг взволнованно засуетились, но в ушах шумело, и я едва слышала их голоса. Потом на живот будто что-то надавило, и я все же смогла различить Морти, который прыгнул на меня. Он перебежал мне на грудь и улегся там, свернувшись комочком. Кто-то попытался согнать его, но он огрызнулся.
— Не надо, — попросила я. — Мне уже лучше.
Мне и, правда, становилось лучше с каждой секундой. Тяжесть отступала, жар спадал, и прояснилось зрение. Я наконец смогла сделать свободный вдох.
— Все прошло, — повторила я и погладила Морти. Неужели меня отпустило благодаря ему?
— Оставьте нас, — раздался внезапно голос Лукрецкого. — Уходите, все. Мне надо поговорить с Дианой.
Было достаточно одного его властного взгляда, чтобы Марк с Чарли неуверенно, но послушно направились к дверям. Алекс продержался на несколько секунд дольше, но и он нехотя отступил.
— Так-то лучше, — произнес Лукрецкий, переплетая руки на груди. — Диана, у меня к тебе есть вопросы. Но я хотел бы задать их наедине.
Глава
14
Роберт отвел меня в кабинет доктора Райнса. Надо отдать должное, идти он мне помогал, придерживая за локоть и плечи. За сутки, что я отлежалась в постели, вывих на ноге почти прошел, боль ощущалась едва-едва и не мешала идти.
За нами внезапно увязался Морти, мы обнаружили его уже на пороге того самого кабинета. Лукрецкий, хоть и сделал недовольное лицо, но прогонять его не стал, позволил забежать внутрь и сесть около меня на кушетке.
— Как у тебя получилось забрать дар брата? — был первый вопрос, который задал Роберт. Он остался стоять, лишь прислонился к книжному шкафу.
— Не знаю, оно как-то само, — ответила я, пожимая плечами. — Просто я была в отчаянии, в сердцах подумала, что лучше бы этот дар достался мне, а потом оказалась в каком-то странном месте…
Я в двух словах рассказал о том, что видела, пока была в забытьи.
— Вы знаете, кто это мог быть? — поинтересовалась после. — Те люди… Или существа…
Лукрецкий задумчиво потер подбородок.
— Полагаю… Это боги нашего Альянса… Сколько их было?
— Десять, плюс-минус… — сердце от волнения застучало чаще. Боги! — Но как, если они пропали?
— Общение через высший эфир — это им доступно в любом состоянии, — ответил Роберт, все так же погруженный в свои мысли. — Но если это действительно боги, значит, они живы. И это хорошо, очень хорошо…
Я вспомнила лицо последнего, ухмыляющегося, и мне стало не по себе. Он тоже чей-то бог? Но какого мира? Возможно, вживую они выглядят иначе, чем запечатленные в камне, поэтому я и не смогла понять, кто он.
Внезапно, как и прошлый раз, голову сдавило болью, бросило в жар и застучало в ушах.
— Диана? — Роберт направился ко мне, а я ощутила под ладонью мех фенека.
Морти снова забрался ко мне на колени, и меня начало отпускать.
— Ничего, сейчас пройдет, — проговорила я, фокусируя взгляд на Лукрецком.
— С тобой такое уже было? — спросил он.
— Да, совсем недавно, в палате, — отозвалась я. — Не знаю, что это… Наверное, из-за принятой силы Яна. А когда ко мне прижимается Морти, тут же становится легче.
— Удивительный зверек, — Роберт посмотрел на лисичку. — Похоже, он действует как кристалл. Оттягивает токсичные излишки магии и восстанавливает организм. Я слышала про такое, но вижу впервые… Но все равно… Собирайся, — вдруг сказал Лукрецкий.
— Куда? — не поняла я.
— В Эллиос, — он бросил взгляд на часы. — Должны еще успеть. Тебе нужен оберег на первое время.
— Какой оберег?
— Чтобы таких приступов больше не повторялось. Фенек, конечно, полезен, но не может быть с тобой постоянно, — объяснил Лукрецкий. — Где твоя одежда?
— Я не знаю, — призналась я, глянув на больничную пижаму, в которую меня успели переодеть.
— Сейчас разберемся, — Лукрецкий вышел, а я принялась растерянно гладить Морти.
Ректор вернулся вскоре, вместе с моей одеждой, в которой я была во время прогулки по Эллиосу. Потом он снова оставил меня ненадолго одну, чтобы я могла одеться, и за это время отнес Морти Яну.
— Я предупредил Райнса, что тебя некоторое время не будет, — сказал мне Лукрецкий, когда мы вышли из больничного крыла. — Он хочет, чтобы ты сегодня еще переночевала под его присмотром, и я с этим согласен. Возможно, завтра тебя уже отпустят.
— А Яна? — спросила я.
— Думаю, его тоже, — кивнул Лукрецкий.
— Как он будет жить без магии? — решилась я на вопрос. — Мой брат.
Роберт повел плечами:
— Как самый обычный человек.
— Он не сможет учиться в Академии?
— Как ты себе это представляешь? — Лукрецкий криво улыбнулся. — Поступит в любой другой университет, своего мира, либо другого. Если, конечно, эти Миры будут еще существовать к тому времени.
— Вы знали, что подобное может произойти, — не удержалась я. — Знали, что это опасно для ребенка, проход через Капсулу, и все равно подвергли Яна этой опасности.
— Ты поймешь причину моего поступка позже, — со вздохом ответил Роберт. — Уверен, что поймешь. Иногда риск оправдывает средства.
— Даже если это гибель ребенка? — произнесла я с горечью.
— Даже если так, — жестко отозвался он. — Когда на одной чаше весов один ребенок, а на другой — целый мир… Выбор очевиден.
— Неужели не было других способов?
Но Лукрецкий мне не ответил. Мы оказались во внутреннем дворике, остановились у знакомой двери. Роберт достал свои часы, вложил их в едва заметную выемку в стене — и открылся проход в Эллиос.
Несмотря на будний день, начало недели, в городе все так же кипела жизнь. Улицы заполняли прохожие, веранды ресторанов тоже не пустовали, бойко шла торговля в магазинах и на лотках. Мы прошли по центральному бульвару, затем Роберт свернул на тихую улочку, вдоль которой тянулись менее яркие и популярные, судя по количеству покупателей, лавки. «Артефакты Доурен», — прочла я на вывеске, у которой остановился Лукрецкий. Он толкнул дверь, и под тихий звон колокольчика мы зашли внутрь. Лавка куталась в полумрак, от сотен самых разных вещиц, громоздившихся на прилавках, она казалась захламленной и старой. Единственное, здесь приятно пахло лавандой и еще какими-то сушеными травками.
Из подсобки вышла пожилая женщина. Ее голову украшал цветной платок, завязанный на подобие чалмы. Она поправила очки на носу и произнесла, глядя на Роберта: