В объятьях льда (ЛП)

Она побледнела.

— Тебе больно от моего прикосновения.

— Потому что я приучен видеть в этом опасность. Это касание привязывает меня к тебе, что грозит нарушить Безмолвие. — Сглотнув, она кивнула и положила руку ему на плечо.

— Первое, что я собираюсь сделать после того, как ты вернёшься, это гладить тебя по всему телу столько, сколько захочу. Обещай, что позволишь.

— Обещаю. — С этой чувственной целью в качестве путеводной звезды он закрыл глаза и погрузился глубоко в разум. Глубже, чем когда-то прежде. То, что он увидел, угрожало поколебать его уверенность в способности использовать Протокол в своих интересах.

Глава 45

Он никогда не осознавал, как глубоко когти Безмолвия вонзились в мозг. Удалять их было все равно, что вырывать шипы по одному. Но самым странным было то, что, хотя он действовал исключительно на психическом плане, мог чувствовать Бренну рядом, она сжала его предплечье, якорь, который удерживал его сосредоточенным.

Экстраординарно.

Внешнее кольцо обусловленности обманчиво легко распутать. Обманчиво, потому что на полпути Джад понял, что оно связано с петлёй диссонанса… на уровне, который может привести к потере сознания. Он остановился, вернулся по своим следам и нашёл встроенные триггеры. Разоружение их до жути походило на разборку тысячи крошечных взрывных устройств. Хорошо, что его обучали именно этому. Конечно, это немного отличалось. Одна ошибка, и он вызовет взрыв в мозгу. Нельзя совершать ошибок.

К моменту, когда он закончил, у него появилось новое уважение к процессу программирования. Они проделали адскую работу. В начальный слой встроена не одна, а шесть Чёрных Клавиш, случайность за случайностью. Если бы он не был таким опытным, мог бы активировать любую несколько раз.

Он задумался о Саше и Фейт. Сашу легко объяснить — она не проходила Безмолвие. Её способности просто настолько противоречили, что делали это невозможным. Но Фейт была под влиянием и, насколько он мог понять, разрушила Безмолвие во время сильного эмоционального шторма. Она не упоминала агрессивные факторы, такие как Черные Клавиши и психические гранаты, предназначенные для отключения тела и разума.

Эти факты подкрепили его раннюю теорию о том, что программирование изменено в соответствии с потребностями каждого отдельного ребёнка. Ему требовался чрезвычайно жёсткий контроль из-за его способностей к Тк. Он не мог обвинять своих тренеров. Но у него было подозрение, что этот контроль был ещё больше усилен из-за его будущего в роли Стрелы. Они не хотели терять своего лучшего убийцу.

Наихудшая опасность возникла на третьем уровне — линии обусловленности, напрямую связанные с его способностью убивать случайной мыслью. Осмотрев их нескольких минут, он открыл глаза. Обеспокоенное лицо Бренны он увидел в первую очередь.

— В чём дело? — Она сжала его руку.

— Мне нужно выбрать, какие части Безмолвия удалить, а какие оставить функционировать. Уберу много, и диссонанс продолжит пытаться вывести меня из строя. А если мало, устраню системы безопасности, которые мешают мне случайно убить. — Как он убил восьмилетнего Пола, имя, которое никогда не забудет, лицо, которое всегда будет преследовать его во снах.

— Почему бы тебе не сделать перерыв? — Бренна по привычке убрала волосы с его лба. — Уже прошёл час.

Он позволил себе коснуться её щеки костяшками пальцев.

— Нет. Будет лучше, если я сделаю всё сразу. Если задержусь, некоторые из встроенных протоколов могут быть запущены повторно.

Она потёрлась щекой о его руку.

— Всё в порядке. Делай то, что должен. Но помни — если покончишь с собой, у тебя будут большие неприятности.

Кивнув, он закрыл глаза и вернулся к своим мыслям. И нашёл скрытый источник эмоций. Обусловленность закреплена чувством вины, страхом, желанием защитить и обезопасить людей. Они использовали его эмоции, чтобы сковать его. Отчасти он оценил эффективность, но отчасти невероятно зол, так, что по душе пробежал холодок.

Однако у него не было времени на гнев. Не сегодня. Снова успокоив разум, он начал развязывать нити контроля. Шаг за медленным шагом. Казалось, прошли часы. Затем внезапно он оказался в центральной точке, где нужно было сделать выбор. Разум вступил в противоречие с потребностью быть свободным. Ему нужна система предупреждения, но не нужно, чтобы она калечила его. Он разрушил всю конструкцию. Ушло много времени. Но, наконец, всё было сделано. Его Пси-способности теперь свободны от любых ограничений. Но не эта свобода так хороша. Как Тай должен научиться дисциплине вместо физической силы, так и Джад должен поддерживать её вместо своих экстрасенсорных способностей. Единственная разница в том, что Джад не мог позволить себе ошибок.

Ему потребовалось много времени, чтобы найти решение, и снова на помощь пришла его подготовка Стрелы.

— Я устанавливаю растяжку, — сказал он вслух, нутром чувствуя, что Бренна боится за него.

— Что его активирует?

— Это отключит способность, если я попытаюсь ею убить. — Во всём, кроме убийственной ярости, ему придётся полагаться на свои навыки управления эмоциями. Это он мог бы сделать.

Небольшая пауза.

— Разве это не поставит тебя в невыгодное положение?

— Нет. Я могу повернуть вспять оборванный провод за долю секунды, и другие способности будут продолжать функционировать в это время.

— На долю секунды.

Он вспомнил, как она поцеловала его, чтобы помешать покончить с жизнью Дитера.

— Только это мне и нужно. — Момент ясности, чтобы принять решение убить, а не стать заложником тёмного дара. Нет, подумал он, не совсем тёмного. Он помог спасти Эндрю жизнь — был способ использовать дар во благо. Телекинетики, находящиеся в ловушке неконтролируемых эмоций, так и не научились этому. А телекинетикам после Безмолвия никогда не давали шанса стать кем-то иным, кроме санкционированных убийц. Но теперь у него был этот шанс и выбор. — Сработает.

— Тогда сделай это. — Заявление о преданности, единстве, таком полном доверии, что он почувствовал его разумом. Мысленно нахмурившись от невозможности, он закончил прокладывать психическую растяжку. Сделав это, он двинулся глубже, туда, где обусловленность была твёрдой оболочкой вокруг эмоционального ядра, отделяя эту часть. Щиты оказались раздроблены, но держались. Он приложил экстрасенсорную руку к первому.

Ударная волна мучительной боли пронзила тело.

И тут Бренна закричала.

Стиснув зубы, он открыл глаза и увидел, что она побледнела.

— Бренна?

— О Боже, Джад. — Она сжала его руку. — Я почувствовал… тень… эхо. Если то, что я чувствовала, было разбавлено, как ты всё ещё в сознании?

— Почему ты это почувствовала? — Защитные инстинкты с рёвом пробудились к жизни. — Мы не связаны узами.

У неё округлились глаза.

— Уверен?

Его сердце действительно остановилось на секунду, он так сильно хотел, чтобы она принадлежала ему на самом безвозвратном уровне.

— Я думаю, мы это выясним. — Он вернулся на минное поле своего сознания, одновременно создав щит вокруг Бренны. Но знал, что это только приглушит воздействие, а не остановит, не тогда, когда он не знал происхождения их связи. Он потратил несколько минут на изучение эмоциональных блоков.

— Я должен уничтожить их. Никакой утончённости. Полное уничтожение.

— Что случится с тобой?

Реальный вопрос в том, что случится с ней? Он мог выдержать практически всё, кроме боли Бренны.

— Будет больно.

Мягкое прикосновение губ к его щеке.

— Я могу её вынести.

Он не задавал вопросов, не сомневался. Бренна заслужила его уважение в тот день, когда вышла здоровой из той проклятой комнаты, где её держали.

— Что бы ни случилось, — сказал он, — не позволяй никому вмешиваться.

— Но…

— Никому.

— Хорошо, но если дело дойдёт до погибели…

— Принято. — Напрягая чувства до точной лазерной точки, он разрезал щиты пополам.