Гадёныш

Митя смотрел на пахиподиум какое-то время, потом поднялся с ковра и отошел в сторону, только сейчас он заметил меня. Послышался негромкий треск, я пыталась понять, откуда звук, и тут длинный ствол треснул пополам и упал прямо на то место, где недавно сидел ребенок. Я смотрела в ужасе, как шипастое тело цветка лежит на ковре и представляла, что только что произошло чудо. Перевела взгляд на Митю. Интуиция? Совпадение? Или он действительно знал.

Нет, конечно же я безумно рада, что все обошлось, не представляю, чем могло все обернуться. Но почему же я не радуюсь, а задаюсь вопросами?

– Ты в порядке? – спросила я, как только пришла в себя.

– Да, – кивнул Митя.

Я подошла поближе и увидела, что ствол внутри пуст, он сгнил или высох, я даже не замечала, что с растением что-то не так, оно выглядело здоровым. Зеленая прическа из листьев была довольно пушиста, и ничего не указывало на то, что может произойти беда. Я повернулась к Мите и смотрела на него, размышляя над случившимся.

– Почему дерево упало?

– Погибло, видишь, у него ствол сломался пополам, – я показала на остаток в горшке. – А почему ты ушел с коврика, ты знал, что оно упадет?

– Нет.

– Но ты же играл, а потом встал и ушел. Почему?

– Просто так.

Я недоверчиво смотрела на него какое-то время, ждала, что он расскажет что-то, но ребенок молчал. Сходила за пакетами из супермаркета, они более плотные, нежели обычные мусорные, да и к тому же их накопилось такое количество, что нужен был второй пакет для пакетов.

Глеб заглянул в комнату и ужаснулся, но все целы, не считая растения, так что он быстро успокоился. Он обнимал сына, пока я, намотав по несколько тряпок на руки возилась с цветком. Мы засунули пахиподиум в пакеты вместе с горшком, уколовшись не единожды. К тому же растение довольно ядовитое, если его сок попадет на слизистые раны или не дай бог внутрь, то хорошего мало, в перечне слепота, столбняк, нервно-паралитическое действие, остановка сердца.

Мы оставили пакеты на лестничной клетке, скатали ковер, который решили отнести в химчистку, Глеб с Митей ушли в нашу комнату, пока я драила пол и подоконник на всякий случай, открыв окно для проветривания. Я протирала стену, а сама думала, почему он так смотрел на цветок? Он знал, он же знал?! Не уверена, но со стороны это выглядело именно так.

Около десяти я пошла укладывать Митю, предварительно искупав. Хотела просто выключить свет без вечернего чтения, но он попросил, и я не смогла устоять. Он устроился рядом со мной и внимательно слушал, перебивая, если ему было что-то не понятно, совсем как раньше. Задавал кучу вопросов, и снова стало казаться, что все нормально. Он усыплял мою бдительность, и у него это хорошо получалось. Мы закончили читать небольшую книгу, и он побежал к шкафу, чтобы выбрать следующую.

Я не удивилась, когда он принес «Три веселых зайца», детям нравится читать несколько раз одну и ту же историю, но, когда Митя стал задавать вопросы, мне стало не по себе. Я остановилась, во рту пересохло, сердце забилось, если каждый раз рядом с ребенком я буду испытывать стресс, то скоро мне понадобится врач.

– Мы же читали эту книгу, – осторожно начала я.

– Не помню, – лишь пожал плечами Митя.

– Но как же? Это было всего два три назад! Тебе же понравилось.

– Давай еще раз почитаем.

– Как зовут этого зайца? – решила я проэкзаменовать ребенка.

– Зайчик.

– Имя его как? – наверное, я не могла ориентироваться на память ребенка, которому не было трех лет, но я была уверена, что забыть всю книгу он просто не мог.

Митя так и не ответил, я начала читать, но чем дальше читала, тем больше убеждалась: этот мальчик слушал истории впервые. Возможно, другая мать на моем месте не обратила бы внимание на подобные мелочи, но только не я. Мне стало нехорошо, я закрыла книгу.

Вы бы никогда не заметили, что с ним что-то не так, он был как настоящий. И это не последствия тех белых таблеток, что я принимаю трижды в день, дабы избежать истерии и депрессии, нет. Передо мной был кто-то другой, выглядящий так же, а может, это и не было человеком. Заявляю это, находясь в трезвом уме и твердой памяти, но поняла, что не могу называть его Митей. Я решила, что это предательство по отношению к моему любимому мальчику, словно я пыталась его заменить любым другим.

Но откуда появился кукушонок, и что с моим сыном? Кто способен ответить на вопрос?

– На сегодня все, поздно, пора ложиться.

– Спокойной ночи, мамочка.

– Спокойной ночи, М… – но я осеклась, это имя ему не принадлежит. На людях, конечно, я не смогу называть его иначе, но, когда мы наедине, никто меня не заставит дарить ему это имя. – Дима, – сориентировалась я и криво улыбнулась. Конечно же Дима – это выход. Вторая сторона одной медали. Он не должен ни о чем догадываться, пусть для него все будет хорошо.

– Но я Митя.

– Нет, – с нажимом сказал я, – Дима. С этого дня ты – Дима.

– Хорошо, мамочка.

В этом я отказать не имела права, пусть называет, как хочет. Я погасила верхний свет, оставив ночник, и собралась выйти.

– Мамочка, не уходи, – его голос такой робкий в полутьме. Я никогда не оставляла его, пока не уснет, всегда лежала рядом. Сейчас же хотелось сбежать, но я пересилила себя, я не знаю, кто рядом со мной, но он ребенок, по крайней мере ведет себя именно так. Я легла поверх одеяла и положила на него руку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.