Романов. Том 9

Я кивнул и тут же улыбнулся, сменяя тему.

— Кстати, о клубе, — объявил я. — Насколько я слышал, на последнем собрании было принято решение пригласить к нам не только участников конфликта с Речью Посполитой, но и всех ветеранов текущей войны.

Соколов легко поддержал разговор. На лице вновь появилась та уверенность и спокойствие, которые он всегда излучал в обществе.

— Да, князь, — подтвердил он, чуть наклонив голову. — К нам давно просились вступить новые благородные люди, и я выискивал возможность расширить наш клуб. Чем больше нас будет, тем больше причин появится к нам прислушиваться. И говоря об этом, вы не думали о том, чтобы посещать наши собрания?

— У меня не так много времени, Иван Михайлович, — ответил я. — Как вы и сами заметили, даже здесь я присутствую по зову долга.

— Что ж, не буду больше отвлекать вас. Спасибо за беседу, Дмитрий Алексеевич.

— В любое время, Иван Михайлович, в любое время, — ответил я с поклоном.

Соколов отошел в сторону, и его сразу облепили несколько человек, желая что-то обсудить. Я же проводил его взглядом и, оставшись ждать своей очереди, дал команду «Оракулу» показать, что происходит в кабинете царя.

Кремль, рабочий кабинет государя .

Михаил II потягивал кофе из чашки, когда слуга завел молодого человека. Боярич Стремнев глубоко поклонился государю. Без подобострастия, но в точности, как предписывает придворный этикет.

— Присаживайся, Игорь, — легко поведя рукой в сторону кресла, велел царь.

Стремнев не стал отказываться и занял указанное место. На Михаила II он смотрел спокойно, никаких эмоций не демонстрировал. Казалось, ему вообще нет дела до приглашения на прием к государю Русского царства. Вызвали, и он пришел, а что дальше будет — его не волнует совсем.

— Я наблюдал за тобой некоторое время, Игорь, — произнес государь, отставив чашку в сторону. — И должен признать, мне понравились твои успехи. Мало кому удается так хорошо управлять доверенным делом, как тебе.

— Благодарю, государь, — все так же без каких-либо эмоций склонил голову боярич.

Михаил II хмыкнул, а после продолжил речь:

— Мне понравилась твоя работа с князем Романовым, — сказал он. — В твоем возрасте достичь таких успехов — прямо скажем, это либо гениальность, либо обман. Но ты сам до всего дошел, и теперь у Русского царства будут очень хорошие перспективы. Ваши наномашины, позволяющие лечить одаренных, не лишая их магии — настоящий прорыв. Поздравляю.

— Спасибо, государь, — вновь поклонился Стремнев.

— Полагаю, твои родители заслужили награду за воспитание настолько умного и верного своей стране сына, как ты, — произнес царь. — И я обязательно их вознагражу, как они того заслуживают. Однако у меня есть к тебе личный вопрос.

Боярич склонил голову, показывая, что слушает.

— Как ты сам считаешь, почему я тебя вызвал именно сейчас? — спросил Михаил II.

Стремнев изобразил улыбку, приподняв кончики губ. Взгляда с государя он не отводил.

— Полагаю, потому что я — твой сын, — сказал боярич, выкладывая на стол телефон. — Как и все эти благородные люди.

На включенном дисплее светилась галерея царских детей, которых заприметил в зале Стремнев. Игорь Павлович подвинул свой аппарат к государю и стал спокойно ждать продолжения разговора.

Михаил II толкнул пальцем телефон обратно к его хозяину и взглянул на боярича из-под чуть нахмуренных бровей.

— Даже до этого догадался, — хмыкнул он. — Тем больше причин тебя похвалить, Игорь. Однако, как ты понимаешь, распространяться об этом твоем открытии не стоит.

— Я готов подписать соответствующие бумаги, государь, — ответил с поклоном Стремнев. — В конце концов, это не моя тайна. И я понимаю, к насколько важному секрету оказался причастен. Хотя и не хотел этого.

Царь приподнял брови.

— Тебя не радует мысль о возможности стать цесаревичем? — уточнил Михаил II.

Игорь Павлович не отвел взгляда.

— Буду откровенен, государь, мне по душе изучение магии. А то, что я управляю мясной компанией рода — всего лишь работа, — признался молодой человек. — Я обучен ее делать, я ее делаю. Это мой долг перед моей семьей, а я никогда не предавал своих родных.

— Верность — хорошее качество, — кивнул государь. — Но стать цесаревичем ты не хочешь? Даже если того требуют интересы твоей страны, Игорь? Отмахнешься, чтобы вернуться к своим изысканиям с магией, когда Русское царство нуждается в тебе?

Стремнев тяжело вздохнул, прежде чем заговорить.

Было заметно, что навязываемая царем роль ему не слишком нравится. Однако Игорь Павлович прекрасно понимал, что если Михаил II пожелает, боярский род сделает все, чтобы исполнить его волю. Сложно заниматься изучением магической системы, когда ты лишен дара. А вычеркнуть своего сына из рода — дело пары минут.

— Если у тебя не осталось других подходящих кандидатов, — боярич кивнул в сторону лежащего на столешнице телефона, — мне придется это сделать. Власть меня не интересует, и погружаться в придворные интриги мне также не хочется. Однако ты вправе устроить так, чтобы у меня не осталось иного выбора. А потому и отказывать никакого смысла нет, спор лишь породит между нами вражду и недоверие. А для Русского царства это будет вредно.

Государь выслушал сына с совершенно спокойным лицом.

— Пока что подпиши этот документ, — велел царь, вручая Игорю Павловичу бланк. — И жди в зале моего объявления.

Поставив росчерк, Стремнев поднялся из кресла и, глубоко поклонившись, оставил царя одного. Михаил II еще несколько долгих секунд смотрел в плотно закрытую дверь, размышляя о том, что затея с переданными в другие рода детьми по итогу вылилась в то, чего государь никак не мог ожидать.

Что Дмитрий, что Игорь — оба были достойны стать цесаревичами, подходили, как никто другой. И оба не хотели нести этот крест. Прокляты Милославские, что ли?

Глава 23

Кремль, рабочий кабинет государя .

Иван Михайлович вошел, и за ним сразу закрылась дверь. Щелчок замка показался великому княжичу звуком взведенного курка. Соколов смотрел на своего биологического отца и понимал, что сейчас решается не только его личная судьба, но и будущее всего рода.

— Присаживайся, Ваня, — не глядя на великого княжича, велел Михаил II.

— Как прикажешь, государь.

Чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом царя, Соколов медленно опустился в кресло. Несмотря на то, что внешне он старался сохранять спокойное выражение лица, от внимательного взгляда государя не укрылось, что великий княжич нервничает.

— Итак, я надеюсь, твой отец передал тебе что-нибудь для меня? — сложив руки на столешнице в замок, спросил Михаил II.

— Да, государь, — кивнул Иван Михайлович. — Он велел сказать, что всего лишь исполнил свой долг твоего верного подданного. Ты велел Невскому жить до первой ошибки, и великий князь сообщил тебе о ней, как только Емельян Сергеевич ее совершил. Понимая, что своими действиями мог нанести сопутствующий ущерб, великий князь предлагает в качестве расплаты контрольный пакет акций нашего семейного завода микроэлектроники.

Царь усмехнулся.

— Что ж, Ваня, можешь передать своему отцу, что с завтрашнего дня он должен освободить место губернатора. А твой брат, увы, покинет пост министра иностранных дел, — объявил государь равнодушным тоном. — Отныне семья Соколовых не имеет права занимать государственные должности, также лишается всех привилегий великих князей и больше не имеет права титуловаться «великими». Сегодня в полночь род Соколовых становится князьями Соколовыми. Я оставляю вам на кормление Выборг, но все остальные земли отойдут моим верным людям, которые не наносят ущерба безопасности Русского царства, а укрепляют его. А также на следующие два года роду Соколовых запрещается вести дела в столице — как лично, так и через свои компании. В течение следующего месяца все представительства Соколовых должны быть свернуты или будут поглощены государством. Это понятно?