Страница 2 из 2
С развитием других видов транспорта, портовая жизнь год от года увядала и уже не была такой насыщенной и активной, как в предыдущие столетия. Поэтому легко объяснить увиденное мною запустение, которое расползалось от здания к зданию, от пристани к пристани, захватывая погрузочные краны, склады и проложенные здесь когда-то, но сегодня уже никому не нужные железнодорожные пути.
Иногда человеку свойственно романтизировать предмет своего обожания и видеть то, что он желает видеть, вместо того, что есть на самом деле. Наше воображение рисует нам картины, грядущего счастливого семейного быта, или стремительного взлёта карьеры, или ещё чего-нибудь такого. Однако вскоре мы убеждаемся, что дела обстоят не столь идеально и радужно в действительной окружающей нас жизни. Тогда, летом 2013-го, во времена нашего переезда в Йоханнесфельд, этот город, его широко раскинувшийся порт и старинная улица Старых производственников казались нам отличным продолжением или даже началом нового лучшего этапа жизни нашей семьи. Но вскоре всё изменилось.
Теперь я понимаю, что отправной точкой всех наших несчастий стал переезд. Или даже нет. Началом конца явилось желание моей жены устроиться в студию неклассической йоги «Йог-Сотот», в которую требовался администратор. Поначалу я не придал этому большого значения и поддержал её после того, как ей сообщили, что она успешно прошла собеседование.
– И находится недалеко от дома! – радостно говорила она. – Правда, я чуть с ума не сошла, пока искала нужный адрес на этом огромном заводе!
То был хороший день, и нам казалось, что мы были счастливы.
Студия находилась на территории прекратившего свою деятельность огромного автомобильного холдинга, здания и склады которого частью пришли в негодность, а немногочисленные наиболее сохранившиеся – были отданы в аренду. Но, скажите на милость, кому захочется вести дела на задворках худшего района города да ещё и на территории развалившегося советского завода? Чего хорошего можно было ожидать от места со странным названием «Йог-Сотот»?
Но тогда ни она, ни я не думали о подобных вещах.
К осени 2013 года я стал больше проводить времени в одиночестве. Дело в том, что помимо пятидневной работы в студии моя жена начала посещать тамошние занятия йогой. Я ничего не смыслю в подобных вещах и всегда скептически относился ко всему для меня непонятному, однако и на этот раз не стал ей перечить. Казалось, что она довольна жизнью, да и наше существование в большом городе в целом постепенно налаживалось.
По субботам и воскресеньям в часы её занятий я гулял по серым унылым утратившим свою былую яркость улицам Йоханнесфельда и разглядывал старинные дома и скверы, памятники неизвестным людям и разросшиеся неухоженные вековые парки. Маршрут всех моих путешествий всегда кончался лавочкой рядом с нашим домом, на которую я усаживался и отдыхал после долгой прогулки.
В этом положении мой взгляд всегда упирался в теряющийся в ещё густых, но уже поредевших тёмно-жёлтых кронах клёнов и каштанов большой двухэтажный особняк на противоположной стороне дороги. Его самого и весь внутренний двор окаймлял забор из разрушающихся под властью времени каменных колонн и искусно выкованных, но уже ржавых металлических узоров между ними. За высокими полукруглыми входными воротами, которые всегда были закрыты, раскинулся небольшой парк. Сквозь него к величественному дому вела широкая, некогда асфальтированная, а ныне вся потрескавшаяся от проросшего сорняка и засыпанная листьями вытоптанная ногами ушедших поколений дорожка. За деревьями проступали таинственные очертания, казалось, вот уже много лет покинутого всеми жилья. Красный кирпич, из которого был сложен дом, уже потемнел и постепенно зарастал мхом. Высокие окна, ассиметричный фасад и витиеватая лепнина, украшающая второй этаж левого крыла и делающая его похожим на храм, просачивались из-за деревьев и увлекали меня своим неопределённым происхождением и древностью.
Шло время, и к концу года мои ощущения перемены настроения и душевного состояния моей жены уже достаточно окрепли, а я окончательно убедился, что с ней что-то происходит. Хотя внешне она была по-прежнему спокойна и на мои вопросы о делах на работе и её занятиях йогой отвечала в своей обычной пространной манере, что всё хорошо, и мне не о чем беспокоиться, я чувствовал, что она стала другой. Всегда открытая и жизнерадостная, немного упёртая, но непременно прислушивающаяся к моим советам и желаниям, теперь она отличалась сдержанностью и холодностью, порой граничащими со скрытностью и нежеланием рассказывать и делиться своими новостями. С ней стало невозможно договориться и тем более переубедить её, если она единолично принимала какое-то решение. Кроме того сделалась рассеянной и отстранённой: когда мы были вместе, ужинали или занимались домашними делами, она словно находилась не здесь. Я задавал ей вопросы, но она будто бы не слышала. Тогда я повторял снова: где мои книги, или что у нас на обед, или что-то ещё в этом роде, однако она смотрела на меня и не понимала моих слов. Потом говорила, как будто очнувшись: о чём ты, милый? И я начинал сначала.
В редкие минуты нашей близости, когда мне всё-таки удавалось разрушать этот неясный вдруг образовавшийся барьер между нами, словно отогревать всю её от наступивших вдруг и сковавших Йоханнесфельд сильных зимних морозов, она немногословно рассказывала о своей студии и занятиях, которые посещала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.