Страница 10 из 101
Глава 3
Дели время между учёбой и друзьями. В жизни всё может пригодиться.
Правило гениального академика № 15
Вот зараза! И знал ведь, что в кузнечный цех иду, только почему-то выводов правильных не сделал. Когда первый раз паровой молот бухнул, не тот, что третьего дня рванул, другой, я подумал, что слуха навсегда лишился. И ведь до пробуждения памяти я на такие «мелочи» внимания не обращал… Точно говорят — кабинетная работа изнеживает…
Вот что стоило комок ваты для ушей раздобыть вместо того, чтобы просто так по городу шляться?
— Николаев! — возле наполовину оглушенного меня внезапно вырос гладко выбритый мужик в кожаной кепке. — Сегодня ты вместе с Горобцом и Шкодой будешь поковки для завода Красный Уралец шабрить. Они покажут, что там, да как. И, кстати, если еще не в курсах, я новым старшим мастером к вам в цех поставлен на место Трофимыча.
— Я к вам! — объявляю, приблизившись к двум своим друганам. Шкода — это как раз Ванька, очень ему фамилия подходит, а Малыш, точнее Макар, соответственно, Горобец. Только его все от мала до велика Малышом кличут. Потому что большой очень, даже голову запрокидывать приходится, чтобы в глаза посмотреть, а в его лапищах всё выглядит крошечным, словно игрушечным.
Иван Шкода
Друзья фронт работ разъяснили, крича чуть ли не вплотную в ухо, иначе их слов не разобрать было. И как зовут нового мастера, сказали. Юхтин Игнатий Петрович, из огненных революционеров. Ревотряд самого Ленина! К нам на завод перекинули, чтобы трудовую дисциплину в цехах наладить. В общем, комиссарствовать прибыл да «Поднимать революционный дух и пролетарскую сознательность». Ну, это он на представлении его народу так доложился. Практически слово в слово. Слушая приятеля, я окинул взглядом просторы родного цеха. Пол — земляной, утоптанный до плотности камня (в прямом смысле), людей много, инструмент в основном ручной. Молоты паровые ухают, от бьющих кувалдами рабочих тоже долетает лязг и грохот, в дальнем углу несколько человек с матерком разливают из ковша раскаленный металл в формы. Словом, симфония трудовых будней.
Так, а теперь поковки. Для чего они должны были служить, я не знал ни своим прошлым сознанием, ни нынешним. Какие-то широкие клинья с плоской многогранной головкой. Раньше меня-Ваську такие подробности просто не интересовали, а в прошлой жизни я вообще с такими вещами в принципе не сталкивался.
Однако, я и в этой жизни не так прост оказался! Да, звезд с неба не хватал, но вот технические действия в своей зоне ответственности заучил до автоматизма и даже полноценного мастерства, отчего руки словно порхали по металлу.
— Черт! — вылетело само. Не люблю брака, а тут явный он. Снял неровности с поверхности, оставленные бойком кузнечного молота, а там трещина в глубине металла проходит.
— Чего нечистого попусту поминаешь? — Юхтин, наш новый мастер, тут как тут.
— Брак. Не люблю, — я кивнул мастеру на запоротую деталь.
— Так-так! — «Революционер» и до этого показался мне непростым работягой, а сейчас в нём будто что-то преобразилось, расправилось. Юхтин вдруг стал выглядеть… массивней что ли? — Ну-ка, клади эту штуковину на верстак да лицо отверни или глаза прикрой. Вас это тоже, кстати, касается. — Это уже в сторону отвлекшихся от своей работы друзей. — Не смотреть!
Сквозь прищуренные веки полыхнуло ярко, пожалел, что не отвернулся, как мастер советовал. Когда проморгался и огненные зайчики перестали в глазах прыгать, увидел на верстаке пылающую малиновым накалом деталь. Как раз по всей длине трещины металл локально проварился. Только теперь мне ее шабрить — не исшабрить. После сварки-то металл куда как тверже и неподатливей для инструмента делается.
Юхтин Игнатий Петрович
— Ай, молодца! — вырвалось восхищенное. Всё же это первая наглядная демонстрация магии для обновленного меня…
— Во как!— принялись обсуждать приятели произошедшее на их глазах огненное колдовство. — Боевой маг! Видели, как металл от его огнешара потек?
А я принялся шабрить, пока до конца не остыло и не затвердело, попутно при этом размышляя: вот человек, способный к магии. Сможет ли он свои сверхсвойства детям по наследству передать? И если способен, то как передается такая наследственность? Через ДНК? Или же здесь есть какая-то мне неизвестная энергетическая надстройка? Ведь если дело в ДНК, то получается, что люди в этом мире радикально мутируют в пределах жизни одной особи? Кстати, а можно ли здешних вообще отнести к известному мне «Человеку Разумному», или они давно уже совсем другой вид?
Так увлекся борьбой с непослушным металлом, что не сразу обратил внимание на заводской гудок, провозглашающий обеденный перерыв. Шумы производства в цехе постепенно стихли, народ начал по компаниям разбредаться, чтобы потребить харчи, из дома принесенные.
Несколько работяг расположились неподалёку от нас с ребятами, достали свою снедь и стали стали переговариваться.
— Слышь, мужики. Вчера жена малую спать укладывала — сказку про семерых козлят ей как раз рассказывала, когда я заглянул. А дочка возьми и спроси: «Папа! Папа! А как кузнец волку тоненький голосок сделал?» И вот что мне было ей ответить, мужики? Я-то понимаю, ЧТО кузнец сделал с волком, чтобы тот запел то-о-о-оненьким голоском, но как это дитю объяснить?
Мужики со смехом стали придумывать варианты, но тут Юхтин на один из верстаков с ногами вскочил и по всему цеху разнесся громогласный призыв:
— Товарищи! Минуту внимания! Я хочу выступить с политинформацией касательно международной обстановки, складывающейся вокруг нашего первого в мире государства рабочих и крестьян!
Может, это подло и низко, но на секундочку в душе шевельнулась тень злорадства. Обеда я собой не припас, а раз так, то и другим тоже нечего тут лопать, вызывая у меня слюноотделение. Впрочем, все недобрые мысли сгинули в корчах, когда Малыш молча сунул мне в руки половину своего бутерброда. Так мы и слушали оратора, мерно шевеля челюстями. А хорошо выступает, «революционер-р-р-р». Даже поймал себя на мысли, что в самом деле захотелось помочь раскосым братьям из китайского Гоминьдана. Хотя бы чисто из вредности, чтобы проклятая англичанка захлопнула фонтан своих наглых требований.
Эх, хорош бутерброд был, да только мал очень. Надо было его Малышу из цельной буханки делать. Как раз ему бы под размер. Но это я так, ворчу просто. Червячок голода на время притих.
— А у судостроителей-то, — Шкода тихо зашептал, чтоб слышно было только нам с Макаром, — столовая, говорят, открылась! Они теперь каждый день горячее по талонам рубают. Щи, макароны с котлеткой.