Страница 12 из 31
— Де-факто мы участвуем в нападении на княжескую территорию. По крайней мере со вчерашнего дня именно так оно и обстоит, если опираться на документы, — вслух озвучил дипломат свою точку зрения, — Это можно бы было оспорить через суд, но не в том случае, когда нас вот-вот могут утопить. Вы, как хотите, но до берега три — четыре километра, а я не умею плавать.
Тут все вспомнили, что эсминец стоит на дальнем рейде и до берега действительно далеко.
Казалось бы — какая удачная мысль была, показать всей столице Филиппин свой корабль, угрожая ей орудиями, и не будучи при этом привязанными к стенке причала. Чтобы у местного спецназа даже иллюзий не возникало, а заодно и глупых мыслей о возможности штурма.
Если что, то "Ле Террибле" корабль вовсе не маленький. Длина больше ста тридцати метров. Водоизмещение почти две с половиной тысячи тонн. Энергетические установки с повышенными параметрами пара, позволяющие получить на выходе мощность в семьдесят четыре тысячи лошадиных сил. На филиппинцев он должен был произвести достойное впечатление.
И вот всё разом рухнуло. Средства наглядной агитации у русских смотрятся гораздо убедительней.
— Поправьте меня, если я в чём-то ошибаюсь, — промолвил меж тем обладатель особо продвинутого бинокля, — Мне кажется, или на том большом эсминце я действительно вижу два флага? Один — русского князя, а второй — японский.
— Вы разве не знаете, что этот русский князь — муж японской Императрицы? — очень живо развернулся к нему дипломат.
— Что-то такое слышал или читал в газетах, но очень давно, — поморщился виконт Рауль де Шаньи, напрягая память.
— Тогда хочу вас огорчить. В его распоряжении весь флот Японии, и что характерно — до Манилы им всего два — три дня хода, — заметил дипломат, говоря это в спину капитану, всё-таки решившему посетить радиорубку.
— Но мы можем воззвать к общественности! Пусть они оценят и осудят наглость русских! — заявил виконт с таким видом, словно высказывает ценнейшую мысль.
— Только не в этой части мира. К сожалению, влияние Франции на Азиатский регион снижается с каждым годом, а теперь ещё и этот казус с Филиппинами… С папусами мы сильно подставились.
— Ой, да бросьте! Кто и что нам сможет предъявить? — отмахнулся де Шаньи.
— А далеко ходить не надо. Вы сейчас эти корабли рассматриваете в бинокль, а наш капитан ушёл разговаривать с их командующим. Знаете, я не хочу быть оракулом и предсказывать неприятности, но дело к тому идёт, что скоро из Юго-Восточной Азии нас попросту выметут, как бесполезный мусор, мешающийся под ногами. И не надо на меня так смотреть! Мы, дипломаты, и писали в Париж, и телеграфировали не раз, а что толку! Никто даже не пошевелился, чтобы начать выправлять ситуацию. Разве, что вас прислали. Два новых эсминца. Но если завтра сюда прибудет одна-две полноценные японские эскадры, скажем, по двенадцать — пятнадцать вымпелов в каждой, то они здесь будут править балом, так как Франции им нечего выставить в ответ, даже если мы соберём в кулак все свои корабли в этой части света.
— Япония так легко решится оголить оборону своих островов? — вмешался в их разговор командир штурманской части.
— А вы посмотрите на карту! Кого Японии боятся? Китай, Сиам и Корея. Ни одна из этих стран не имеет достаточного флота для проведения удачной десантной операции. Больше того, у каждой из них под боком Манчжурия. А правит там всё тот же русский князь. Дальше надо объяснять?
Из разговор был прерван капитаном, который вернулся с весьма хмурым видом и перед тем, как сесть в кресло, отдал по громкой связи команду готовиться к выходу.
— Мы уходим? — с некоторой надеждой поинтересовался дипломат, оценив, что он, пожалуй что единственная здесь фигура, на которую капитан не станет выплёскивать своё раздражение.
— И очень быстро, — ещё больше посмурнел капитан лицом, — Князь мне сказал, что через полтора часа у него встреча с Президентом Филиппин, где он будет вынужден раскрыть нашу роль в конфликте Филиппин и Новой Гвинеи.
— И что с того? — несколько вальяжно поинтересовался виконт Рауль де Шаньи.
— Всего лишь то, что согласно заключённому между ними союзному договору, Президент может потребовать от своего союзника, чтобы тот пустил нас на дно. Русский князь заявил мне, что если такое требование к нему поступит, то он выполнит его безо всякого сомнения, ибо оно полностью соответствует обязанностям сторон. Лишь добавил, что ничего личного он к нам не имеет — это просто выполнение обязательств.
— Неужели русские станут по нам стрелять? На виду всей столицы? По военному кораблю Франции! По-моему — это блеф! — энергично высказался де Шаньи, оглядываясь на остальных офицеров в поисках поддержки своему мнению.
— Вы лучше посмотрите в сторону Солнца. Может, благодаря своему биноклю увидите там пару дирижаблей. Как мне заявил этот русский варвар — ему одному хватит пяти минут, чтобы превратить наш эсминец в металлолом. Даже предложил заключить пари.
— Я и без бинокля их вижу, — как всегда громко высказался артиллерист, утирая слезу от пристального разглядывания двух объектов, зашедших с солнечной стороны, — Километрах в пяти от нас, но очень высоко. Боюсь, что угол подъёма орудий главного калибра нам не позволит по ним попасть, а больше их ничем не достать.
— И что?! Мы побежим, как трусливые шавки, поджав хвост? — чудом не сорвался виконт на визг.
Ответить ему никто не успел. В километре от эсминца ГРОХНУЛО!
Да так, что на какое-то время у всех уши заложило.
— Это даже не калибр линкора, — первым опомнился опытный артиллерист, — Доводилось мне как-то раз присутствовать на пробных стрельбах, где отстреливали орудие в триста восемьдесят миллиметров. Тут что-то посолидней будет. К примеру — авиабомба тонны в полторы весом, — как раз в это время до них дошла волна, вызванная относительно неблизким взрывом и эсминец ощутимо закачало на волнах.
— А нет ли возможности ускорить наш выход в море? — осторожно поинтересовался дипломат.
** ** **
На переговорах с французами мне помогал Озеров. Он выступил в роли переводчика, и стоит заметить, что эта роль ему настолько хорошо удалась, что я совсем другими глазами взглянул на своего начальника личной охраны.
Ба, да он же прирождённый дипломат!
По крайней мере он сумел изложить мою точку зрения мастерски. Я чуть было сам себе не поверил, что очень скоро мне придётся потопить этот красивый и быстроходный эсминец, который я бы с удовольствием прибрал к рукам.
Но не судьба.