Затерянный замок

Глава 3

Вчера наемники привезли еще двух одаренных мальчишек, совсем еще маленьких, лет по пяти, и до смерти перепуганных. Как выяснилось, одного вырвали из рук обезумевших родителей, увидевших забавы малыша, он оказался урожденным некромантом и поднял скелетики мышей, принявших маршировать перед восхищенным мальчиком. Обезумевшие от такой картины крестьяне начали избивать беднягу, вопя что-то про поганое колдовство. Второго после демонстрации способностей, а он всего лишь заставил надрывно орущую кошку летать, не били, а просто вышвырнули из дому, наградив на прощание пинком. Мальчишкам повезло, что свидетелем того и другого стали люди учителя. Они забрали детей, бросив их родителям по кошелю серебра, и те не стали протестовать, да и не приучены были крестьяне противоречить вооруженным людям.

Кейсара и сама не заметила, как взяла на себя роль старшей в этом балагане, хотя на самом деле двое были младше нее всего лишь на два года, но вели себя так по-детски, что она быстро взяла их под свое крыло. И вскоре мальчишки и девчонки резво выполняли ее приказы и поручения. Да, о детях заботились, но никто не приходил их утешать, когда-то кто-то впадал в истерику и начинал плакать.

Небольшой замок, в котором поселили будущих чародеев, одной стеной прилегал к солончакам, расположенным милях в пятидесяти от главного русла реки Кхайны, довольно далеко от Наро и основного замка Грахвы. Впрочем, небольшим он был разве что по меркам самого чародея, а вот Кейсаре, никогда не видевшей больших домов, он казался попросту огромным, имея целых шесть этажей и больше ста комнат разного размера, плюс четыре больших зала. Помимо самого замка внутри стен имелось еще множество хозяйственных построек, от конюшни и псарни до кухни и кладовых. Впрочем, первые две пустовали, лошади были в Дэлоуэ редкостью и их мало кто держал, как и охотничьих собак.

Когда Кейсару привезли в замок Даэрга, как прозвали это полузаброшенное поместье возле солончаков, там было всего двое старых слуг и двое постоянно плачущих детей, которых оторвали от родителей и привезли сюда. Они не понимали, что эти самые родители, скорее всего, забили бы их насмерть, чтобы «выбить поганое колдовство», девочка не раз слышала такие разговоры в родном Лирхаре. А однажды краснодеревщик Зорсим с гордостью рассказал в трактире, что прибил в запале своего племянника, который заставил табуретку летать и сдуру решил похвастаться этим перед дядей. Дядя «оценил» и без промедления приголубил ребенка молотком по голове, от чего тот только пару раз дернулся и отдал богам душу. Девочка при воспоминании об этом сжала кулаки и зашипела, как змея, ее глаза горели неприкрытой, лютой ненавистью. О, как же она всем этим подонкам отплатит, когда выучится!

Немного подумав, она взялась тетешкать малышей, темноволосых, смуглых мальчика и девочку, типичных южан. И сумела успокоить их, да не только успокоить, и вскоре дети хвостиком шлялись за Кейсарой, пускаясь в рев, когда она куда-то отходила. Слуги, к сожалению, не интересовались ничем, да и знали мало, например, на вопрос, когда детей начнут учить, только разводили руками. Ладно, хоть кормили, обстирывали и убирали. А потом наемники начали свозить в замок Даэрга детишек разного возраста и пола, но никого старше самой Кейсары не было. Она не задавалась вопросом, почему так, видимо, так нужно учителю. Однако начала опекать всех, приучая к минимальному послушанию и умению обихаживать себя.

День прибытия учителя девочка запомнила до конца жизни — он ворвался во двор замка на огромном вороном жеребце во время грозы, прямо под проливным дождем. Причем не прятался от него, а весело смеялся, играя пучком молний на правой руке. Это было настолько завораживающе и красиво, что Кейсара навеки влюбилась в этого человека. Понимала, что Грахве не пара, но поклялась самой себе всегда стоять рядом с ним и помогать всем, чем только сможет. Потом она узнала, что ее кумир — жрец великой Шиннаны, матери Разрушения, и ей самой предстоит стать такой же жрицей. Девочка приветствовала это всей своей душой — она лютой ненавистью ненавидела мир людей, как и их самих, ничего им не простила и ничего не забыла.

Заметив восторженно смотрящих на него из-под навеса детей, Грахва спрыгнул с коня, втянул внутрь руки молнии, швырнув уздечку подбежавшему слуге, и направился к ним. Кейсара тут же выстроила остальных детей, за последние дни она их постепенно подмяла под себя, причем совершенно без насилия, сама удивляясь, как у нее это получается. Чародей сразу обратил на ее действия внимание и задумчиво хмыкнул. Затем подошел, присел перед девочкой и посмотрел ей прямо в глаза. Она не стала прятать взгляда, наоборот смотрела с некоторым вызовом.

— Здравствуй, дитя! — негромкий голос Грахвы заставил Кейсару поежиться.

— Добрый день, господин учитель! — выдохнула она. — Ведь это вы будете нас учить?

— Я, — с какой-то странной улыбкой кивнул он. — Но сразу хочу сказать, что учиться будет трудно. Очень трудно.

— Я знаю, — отозвалась девочка. — И я не боюсь. Мне больше нечего бояться. Я тогда, когда меня едва не изнасиловали, умерла душой, и больше ничто меня не напугает.

— Не побоишься отказаться от того, что они считают добродетелью? — криво усмехнулся Грахва. — От всех этих веры, надежды, любви, жалости, доброты, сочувствия? Сможешь стать чудовищем?

— Смогу! — твердо заявила Кейсара. — Я им ничего не простила! Мне их плач и стоны будут доставлять только радость! Ненавижу!

— Во-о-от… — довольно протянул жрец. — Именно этой ненависти я от тебя и буду ждать. Но не только. Я хочу, чтобы ты научилась думать и всегда помнила, что сколько бы ты ни знала и умела, всегда найдется тот, кто знает и умеет больше. И никогда не задирала нос, всегда стремясь к новым знаниям.

Немного помолчав, он добавил:

— Я вижу, ты взяла на себя роль старшей?

— Да, учитель, — подтвердила девочка.

— Молодец, мне это нравится. Но тогда тебе придется озаботиться, чтобы они тоже ненавидели, — жрец кивнул на остальных детей. — И чтобы не превратились в самодовольных идиотов, как… неважно, впрочем.

Он довольно долго смотрел в глаза Кейсары, но она не опустила взгляд.