Типичная Практика

Глава 165

Осмотр ещё живых заражённых показал, что у всех у них, в той или иной степени проблемы с нервной системой. Это приводит к тремору, проблемам с управлением тела и так далее. В более серьёзных случаях начинались проблемы со зрением, начинались тревожность, панические атаки, проблемы с координацией, деменция. После опросов тех, кто ещё мог говорить и вести адекватную речь, оказалось, что у всех начиналась бессонница, апатия, взялось. Всё это, как мне кажется, объединяет то, что связующим элементом является нервная система. В том числе и центральная нервная система.

Опросив, кого возможно было опросить, я начал вскрытие трупов. Да, всё ещё там же, в администрации, в присутствии управляющего и его подчинённых, которые и привели больных, а так же притащили трупы посвежее. Но никто и слова против не сказал, наверное никто ничего против не имеет.

В первую очередь, с помощью острых силовых полей я вскрыл головы трупов. И везде было одно и тоже — мозги заражённых стали просто губкой, вместо нормальной структуры органа. А молекулярной исследование того, что осталось от мозга показало, что его, практически полностью, заменил однотипные белковый полимер.

Поняв, что искать, я подошёл к больным и, с помощью Жизненной Силы, проверил уже их тела и, в частности, мозги. И, да, в той или иной степени, их центральная нервная система была поражена тем же белковым полимером.

После больных, я прошёлся по остальным присутствующим людям. И, как ни удивительно, все присутствующие были больны. Организмы всех присутствующих имеют аналогичные белковые полимеры, другое дело, что, в случае «здоровых», их центральная нервная система только начала процесс трансформации. Важные участки мозга ещё не были затронуты или процесс только-только начался.

Всех очень беспокоило моё поведение, но никто не пытался от меня отойти или увернуться — видели, как я на расстоянии резал трупы невидимым лезвиями. Наверное понимали, что я, если захочу, уберу их всех без всяких хитростей. Хотя, кто знает, может просто страх и напряжение сковали их на месте?

— Господин Практик? — спросил меня управляющий островом, когда я коснулся и его, замерев на несколько секунд.

— Господа… я вас всех поздравляю. — Сказал я, не обращая внимания на управляющего.

— С чем поздравляете, Господин Практик? — спросил один из подчинённых управляющего.

— Я понял, что это за болезнь…

Прион. Довольно редкая болезнь на Земле. Но известная. Опасна тем, что лекарства от этой болезни люди не придумали. Это не вирус и не бактерия, это просто белок, который, в виду каких-то процессов, заполучил иную структуру, патологическую. Этот же белок уже имеется в телах живых существ, в большей части в нервной системе. Но то нормальный, здоровый белок. Патологический же, мало того, что устойчив к высоким температурам, химикатам, радиации и прочим факторов воздействия, ещё и имеет неприятную способность — он способен, при контакте, превращать здоровый прион в патологический, склеиваясь в продолжительные биополимеры.

Путь распространения — почти любой. Не важно как, но если патологический прион попадёт в организм человека, начнётся заражение. Процесс инкубации медленный, может идти от полугода до, если мне память не изменяет, лет до десяти — пятнадцати. Однако, самый распространённый способ распространения — через еду. Плоть, а особенно мозговое вещество зараженного, при употреблении здоровым, заражает оное.

А я сейчас нахожусь на острове, где буквально все едят мясо. Мясо существ, среди которых начала распространяться эта болезнь.

И я почти уверен, что даже плоть больного скота шла в пищу. Люди вряд ли подумали, что после всех обработок, после варки, жарки и так далее, какая-то зараза может остаться в куске мяса. Вот только прион у на все эти обработки плевать с высокой колокольни, его таким не взять.

— А так же узнал, что все здесь присутствующие, кроме меня, больны, — закончил я.

— Что? — удивился управляющий, посмотрев при этом на заражённых, симптомы которых зашли куда дальше. — Но… мы же совершенно не похожи на них, — указал он на тех, чей мозг был уже намного больше поражён.

— Пока что. При нынешней скорости развития болезни, первые симптомы у вас появятся кин через пять-восемь, а потом, в течении пары шин вы станете трупом. И все здесь присутствующие, в течении нескольких шин так же умрут.

— Но… как же так… до сегодняшнего дня я даже не дышал одним воздухом с больными… это не возможно! — запаниковал управляющий.

— Вы ели одну еду, — пожал я плечами.

— Нет, мне готовили мои повара! — возразил он.

— Но мясо то было получено от одних животных. Больные животные передавали свою болезнь всем, кто её ел… вероятно, все жители этого острова уже больны, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Насколько я знаю, такая болезнь в разных её вариациях, может развиваться в течении от половины шина, до… тринадцати-четырнадцати шин. Нам повезло — этот вариант болезни развивается очень скоротечно для своей природы.

— И что же здесь хорошего? — словно уже смирившись со своей смертью, спросил управляющий.

— Получится ограничить распространение заразы. С этого дня, полагаясь на права титула Мастера Хвори, в рамках исполнения миссии, остров переходит в полную изоляцию и карантин, я запрещаю вывоз всего пропитания за границы острова, до момента, пока я не будет найдено лекарство, либо… — замолчал я, заставив всех напрячься.

— Либо? Либо что, Господин Практик? — словно слыша самое страшное, спросил толстяк.

— Либо, если лекарство не будет найдено до того момента, пока все больные животные и люди, способные передать болезнь не будут мертвы, а их тела — полностью уничтожены.

Вот это заставило всех вздрогнуть.

Фактически, по мнению людей, я бы мог даже не искать лекарство и просто ждать, пока все люди, что уже заражены, не помру от болезни, а тех, кто выживет, проверить на болезнь и, либо оставить умирать дальше, либо убить самому, если те больны. А я почти уверен, что на этом острове едва ли остались не заражённые люди. Вопрос только в том, на какой стадии находится инкубационный период.