Младший сын мэра

Хотя, не удивлюсь, если Настя сама ей во всем «признается». Убью сучку!

На этом считаю разговор оконченным. Выхожу из кабинета и сразу иду в прихожую одеваться.

— Кирилл, поужинай с нами, — предлагает тихо Даша.

— Спасибо, сыт.

Какая еда, если меня будто обухом по башке ударили? Мутит сильно и от злости рвет на части. Если бы она сейчас мне под руку попала, я не знаю, что бы я с ней сделал!

Не ожидал от нее такой гнили. Думал, переросла она свою зависимость, поумнела. Но такие, как она, видимо, не меняются.

— Кир, — произносит Даша, подойдя совсем близко, — зря ты так о Насте. Она не хотела рассказывать, я сама ее заставила.

— Уверен, она не сильно сопротивлялась, — хмыкаю невесело.

— В любом случае, держи себя в руках.

— Я всегда держу себя в руках.

— ДНК сделай, — догоняет меня уже в дверях.

Хлопаю дверью, движимый слепящей яростью, сбегаю по лестнице и, вылетев на улицу, жадно затягиваюсь морозным воздухом.

Курить. Бл*дь, без никотина сдохну сейчас.

Сажусь в машину и сразу же вынимаю из пачки сигарету. Херовая привычка, от которой никак не могу избавиться. Но когда имеешь дело с Денежкой, даже она бессильна.

Прикуриваю и делаю полную затяжку. Опустив стекло, выпускаю дым наружу. Никотин, проходя через легкие, немного ослабляет напряжение. По крайней мере, начинает функционировать мозг.

Все это хрень полная. Надо просто позвонить ей и объяснить, какие будут последствия, если она таким нахрапом решит и дальше лезть в мою семью.

Вынимаю из кармана телефон и вижу пропущенный от Карины.

— Кирчик, ты скоро?

— Скоро, — отвечаю просаженным голосом.

— Что-то случилось? — тут же настораживается она.

— Все в порядке. Скоро буду.

Отбиваюсь и завожу двигатель. Пусть Денежка мне скажет это в лицо. Хочу видеть ее лживые глаза.

Я помню адрес ее бабки, в чьей квартире она сейчас живет. Имел счастье пару раз там бывать. Проезжаю пару кварталов и сворачиваю во двор старой девятиэтажки. Паркуюсь недалеко от нужного подъезда и нахожу в телефоне ее контакт.

Прикурив еще одну сигарету, нажимаю на вызов. Гудки идут, но трубку не берет.

Пф-ф-ф… Медленно затягиваюсь и повторяю попытку.

Не ответит, я найду способ попасть в подъезд и поднимусь к ней в квартиру. Пусть лучше возьмет трубку. Это в ее интересах.

Отвечает на третьем звонке.

— Слушаю.

У меня шерсть дыбом встает от злости, но держу себя в руках. Дашка просила. Выпустив струю дыма, отвечаю.

— Здравствуй, Настя.

— Здравствуй.

— Поговорим?

В эфире повисает пауза. Я, высунув руку с зажатой между пальцев сигаретой наружу, жду. Слышу тихий вздох, потом фоном детский голос.

— Говори.

— Выйди, я в машине у твоего подъезда.

— Я не могу выйти, Кирилл. Мне сына не с кем оставить.

— Тогда открой мне, я сам поднимусь, — дергаю дверной рычаг и выхожу из машины.

— Нет. Ты мне ребенка испугаешь.

Бл*дь. Задрав голову, по памяти нахожу ее окно на третьем этаже. Держа телефон у уха, она смотрит на меня сверху вниз.

— Открой. Дверь.

Глава 23

Отключив телефон, кладу его на стол, потому что он кажется мне неподъемным. Плечи каменеют, сердце трепыхается где в области голосовых связок.

— Ромаш, давай я тебе мультики включу, — выдавливаю слабую улыбку.

— Тли кота! — восклицает он, — да, мама?

— Да, зайка, Три кота.

Из-за его папаши приходится нарушить режим. Обычно я не разрешаю ему смотреть телевизор перед сном.

Пока я запускаю мульт, Ромка залезает на диван. В прихожей коротко тренькает дверной звонок. Сын, к счастью, не обращает на него никакого внимания, потому что на экране, изображая фирменную волну, уже прыгают три рыжих котенка.

Потрепав его по макушке, выхожу из комнаты и на деревянных ногах иду к двери.

Видит Бог, я этого не хотела. Он не нужен нам с Ромкой. Нам уютно вдвоем в нашей жизни.

Сделав два оборота замком, отхожу в сторону. Кир толкает дверь и, перешагнув порог, сразу ее закрывает. Моя маленькая прихожая тут же сужается до размера кабины лифта.

— Привет, — еле шевелю губами.

Греховцев не отвечает. Вынудив меня вжаться спиной в стену, нависает каменной глыбой. Ледяной, агрессивной каменной глыбой. От него веет зимним холодом и незнакомым мне парфюмом, который я чувствую от него второй раз. Первый раз был на улице, когда я случайно столкнулась с Кариной.

Наверное, при других обстоятельствах он бы мне понравился. Но не сегодня. Сегодня он пугает и вызывает отторжение. Но, к сожалению, его так много, что я чувствую, как начинаю пропитываться им.

— Значит, ты утверждаешь, что твой ребенок от меня? Это правда?

В голосе столько злости и сарказма, что я инстинктивно пытаюсь от него отодвинуться.

— Отвечай!

— Если эта правда тебя не устраивает, никто навязывать тебе ее не станет.

Его тело приходит в движение. Собрав пальцы в кулак, он упирается им в стену около моей головы. Чуть склонившись, тихо хмыкает.

— Ну, как же, Настя… Если ДНК покажет, что он мой, я тут же брошу Карину и женюсь на тебе. Разве ты не этого хотела?

По коже прокатывается холодный озноб. Меня буквально передергивает от отвращения.

— Меня тошнит от тебя, Греховцев, — проговариваю с расстановкой, — отодвинься от меня. Не смей нарушать мое личное пространство. Никакого ДНК мы делать не будем.

— Нет уж… — начинает Кир, но в этот момент из комнаты выглядывает Ромка.

— Мама?

Со страхом глядя на нависшего надо мной Кирилла, жмется к дверному косяку. Греховцев, повернув голову, тоже на него смотрит.

Я на мгновение теряюсь. Разрываюсь между желанием вытолкать его отца за дверь и порывом бежать, чтобы спрятать Ромаша. Сын оказывается быстрее. Быстро перебирая ножками, подходит ко мне и обхватывает мою ногу.

— Ма-ма… — смотрит снизу вверх.

— Иди ко мне! — подхватываю его на руки и прижимаю к груди.

Ромка вцепляется в меня руками и прячет лицо в основании шеи.

— Уходи, — произношу одними губами.

Пусть уходит! Из нашей квартиры и из нашей с сыном жизни. Не хочу ничего о нем знать! Плевать!

— Я позвоню.

— Не стоит.

— Стоит. Этот тест мы сделаем.

Дверь захлопывается, а я прижимаю к себе сына еще крепче. Затягиваюсь его запахом и целую в темную макушку.

— Мама… тли кота кончились…

— Сейчас включим еще, — улыбаюсь сквозь слезы.

Несу его в комнату и, усевшись на диван, устраиваю его на своих коленях. Жмусь к нему, целую пухлые щечки, глазки, лобик.

— Мама… — хмурится Ромка и тянется к лежащему рядом пульту, — тли кота…

— Сейчас, зайка…

Как хорошо, что он еще слишком мал для того, чтобы понимать, что в нашей с ним жизни произошел перелом. Она уже никогда не будет прежней. Уютным мирком, рассчитанным только на двоих, в котором время от времени появляются бабушка и дедушка. Мой брат Алешка. Мои подруги Тася и Лиза.

Сама виновата. Я совершила большую ошибку, когда сблизилась с семьей старшего брата Кирилла. Не смогла удержаться, когда увидела, как поладили Ромка и Никита. Когда почувствовала, с какой теплотой нас там приняли.

Как бабочка на огонь полетела и вот теперь опалила крылышки.

Греховцевы просто так не отступятся. Я их знаю. Как только убедятся, что Ромка их, втянут в свою семью. А я не хочу! Не собираюсь ни с кем делиться своим сыном.

Он достался мне с огромным трудом. Я почти половину беременности на сохранении пролежала. Неправильное расположение плаценты, из-за этого частые кровотечения.

Слетела с практики, не смогла вовремя написать диплом.

Потом были сложные роды, отслойка плаценты, кесарево сечение, большая потеря крови, реанимация. Ромку из больницы выписали даже раньше меня. Но когда я все же вернулась домой, меня там ждал большой «сюрприз». Оказалось, что мой малыш подхватил в роддоме пневмонию. В результате через два дня мы снова попали в стационар.