Седьмая вода

Эти бесенята кидались прямо под ноги, стараясь повалить на землю и задавить массой, или размахивали непомерно длинными конечностями, мечтая оцарапать, а один из них — с мощными ногами, нацелился, видимо, разбить Рему голову, обрушившись сверху в гигантском прыжке. Парень вовремя пригнулся, пропустив прыгучего мутанта над собой, и огрев вдогонку дрыном.

Тут о гуманизме и речи не шло — нужно было дойти и выжить! Да и применимо ли понятие гуманизма к потомкам тех, кто только и делал, что питался людьми и плодами их трудов? Но сам факт — бить дубиной детей — это просто вгоняло в прострацию.

В какой-то момент всё закончилось. Просто ни одна мелкая тварь больше не пыталась распотрошить парня, и утоптанная пыльная земля сменилась твердым камнем. Два отрога горы образовали что-то похожее на коридор, в конце которого темнел вход в пещеру.

Аркан замер в нерешительности, а потом тряхнул головой, отставил в сторону жердь, достал факел, и, высекая искры огнивом, проговорил: «…Огради меня, Боже, силой чистого и животворящего Твоего Огня, и сохрани меня от всякого зла…»

Взяв в одну руку факел, а в другую — палаш, Рем Тиберий Аркан шагнул под темные своды пещеры.

С каждым шагом атмосфера в пещере становилась всё более гнетущей. Вроде бы ничего и не происходило, но Аркан кожей чувствовал — ОНО близко. По спине бегали мерзкие мурашки, лоб покрывала испарина, а колени становились тяжелыми, как в детстве, когда оказался один на один с сорвавшимся с цепи волкодавом.

И наконец он дошел до черты. Черта была намалевана красной краской на каменном полу, и продолжалась на стенах и потолке, образуя неровную окружность. Рем уставился на нее, а потом пожал плечами и шагнул вперед.

— Ты перешагнул черту, смертный! — эхом по пещере разнесся гулкий голос.

Рем сначала оторопел, а потом коротко рассмеялся, сбрасывая нервное напряжение, и сказал:

— Да ладно! Кто бы мог подумать!

— Ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? — в голосе прозвучало сомнение.

— Ты продолжишь говорить очевидные вещи? — парень шаг за шагом приближался к своему невидимому пока собеседнику.

— Я вижу время, я ведаю судьбы смертных — для меня всё очевидно, ты, ничтожество! — явно занервничал голос.

— Спорим, ты не сможешь предугадать, что я сейчас сделаю? — Аркан с дурацкой злостью воткнул факел в щель в стене, сунул палаш в ножны, развязал гульфик и принялся мочиться на пол.

Откуда взялась такая идея — он и понятия не имел. Просто поймал ту самую «аркановскую дурь» из-за которой его деда прозвали Безумным.

— Отвратительно! — в пещере что-то зашуршало, грохнуло и в неровном свете факела появилась размытая фигура, примерно на голову выше Рема.

Парень закончил свое дело и уставился на явившийся ему образ. Постепенно из марева проявились женские черты — вот только вместо кожи у этой приятной на вид фигуристой дамы была мелкая золотистая чешуя, а волосы толщиной с человеческий палец дергались и извивались.

— Ты явился ко мне без приглашения и осквернил моё жилище! — констатировала хозяйка пещеры.

— Я даже не знаю, какой смысл в этом разговоре? — сказал Рем. — Ты говоришь какие-то банальности, я говорю тебе что ты говоришь банальности… Ерунда какая-то. Давай я скажу тебе, зачем пришел, а потом ты решишь, что будешь делать дальше?

— Ты пришел убить меня. А когда не получится — начнешь задавать вопросы. Вы все приходите убить меня, потом задаете вопросы, а потом служите мне. Хотя погоди-ка! Ты ведь не эльф! То-то я не смогла сразу… — собеседница недоговорила, поняв, что сболтнула лишнего.

— Не смогла предугадать, что я буду делать? Ага-а-а… А эльфы, стало быть, тебе как раскрытая книга!

— Каков наглец! Давненько я не общалась с таким наглецом, с тех самых пор как Хвича-тролль не явился ко мне со своими дурацкими претензиями.

Аркан и понятия не имел, что тролли существуют. Но, впрочем, о фоморах и тетках со змеиной кожей он тоже понятия не имел. Как и о множестве других вещей, увиденных им в этом странном приключении.

— Но ты не тролль, хотя нос и глаза у тебя троллиные, да… Молодой народ? — щупальца на голове собеседницы стали дыбом, она мгновенно переместилась на несколько шагов назад, пригнулась к полу и, черт побери, преобразилась!

Рем выпучив глаза смотрел, как вполне человеческое лицо превращается в морду ящера, конечности странно изгибаются, а щупальца с головы переползают на спину, образуя некое подобие крыльев. Дракон! Небольшой, не больше тетки со щупальцами, но — дракон! С золотой чешуей, крыльями и зубами!

— С-с-страшно, человечишко? И не хватайся за свой бесполезный клинок — ни один клинок не убьет меня! С-склонись перед своей повелительницей!

Если быть до конца честным — Аркана здорово придавило. Всё-таки к драконам у людей особое отношение. Это что-то такое, в темных глубинах сознания. Восхищение, страх и ненависть в одном флаконе, смешанные в равных долях. А потом в голове мелькнуло: «…попирать будешь льва и дракона!»

— Нет, дракон, не страшно. Есть у меня один Повелитель, и с меня хватит — сказал Аркан. — Я тебе не малахольный эльф, меня так просто не взять в оборот. Я вот кстати не понимаю — что ты такое с ними делала, что они с ума сходили и своих соплеменников жрать начинали?

Дракон уселась на задние лапы и почесала за ухом — совсем по собачьи. Она была явно в большом удивлении от происходящего, и не решила еще, как себя вести.

— Тупица, я же сказала тебе что вижу время и судьбы смертных! Я просто сначала звала их, а потом показывала тем, кто приходил, будущее народа тъялери! Они видели, как дурашка Рианнор пригласит людей, которые будут охотиться на эльфов и выкуривать их из домов, и поднимать на пики, и спать с их женщинами! И ни разу я никого не обманула — это правдивое, реальное будущее. Для них союз со мной — единственная альтернатива железной пяте Молодого народа. А Рианнор для них — предатель!

Теперь настала пора удивляться Аркану.

— То есть они увидели, как мы прибыли и охотимся на них, и потому разрешили тебе сделать с ними вот это всё? Зубы, язык и придурь? И стали нападать на тех, кто остался верным Рианнору? А мы прибыли потому, что ты им показала, как мы прибыли и охотимся на них?

Он чувствовал, как чудище пытается давить на него, ощущал жуткую ломоту в висках и желание опуститься на камни пещеры.

«Попирать будешь льва и дракона!»

Дракон хрипло рассмеялась.

— Аха-ха… У эльфов со временем особые отношения… Страх будущего при такой долгой жизни как у ушастых чудаков — вполне объясниемое явление, и потому — петля времени, обычная петля времени, тупица. Вести с тобой разговор — пустой дело! Куда тебе осознать! Ты не способен принять мою волю и мою правду, потому я тебя, пожалуй, сожру, раз нет других способов использовать такое крепкое и мясистое тело. И не хватайся за свой меч, тебе не убить меня. Сопротивление только продлит агонию!

А Рем и не хватался. Он просто шагнул вперед и провел классический апперкот в подбородок, крепкий и хлесткий, такой, что у дракона аж зубы клацнули. Латные перчатки на руках добавляли ударам убойной силы, и Аркан бил и бил по ненавистной ящероподобной роже, надсадно хекая, кроша зубы и разбивая в кровь покрытые чешуей ноздри. В какой-то момент дракон пыталась отскочить в сторону, но парень настиг ее и мощным пинком сбил на землю, принялся отвешивать удары ногами и скакать по конечностям коваными каблуками ботфорт.

— Я… Тебя… Не убью… Я тебя изобью… До полусмерти! — пыхтел он между ударами.

Чудище пыталось трансформироваться, но град ударов не давал такой возможности. Бить дракона было куда как легче и приятней, чем пинать женщину — пусть и со щупальцами вместо волос. Аркан дубасил врага до тех пор, пока легкие не стали гореть огнем, а ноги и руки — саднить от усталости.

— Прекрати всё это дерьмо, ты, сволочь! Там гибнут мои друзья, и если ты не прекратишь эту хрень — я схожу за дрыном, который стоит у входа, и продолжу до тех пор, пока не раскатаю тебя в тонкий блин, слышишь меня?