XVII. Наваррец

Глава 24

Я прекрасно понимал, что весь наш план — чистейшей воды авантюра, и что при самой мелкой неудаче все посыпется на части.

Если бы я был начальником местной охраны, я бы увеличил число патрульных в несколько раз. Слишком мало их сейчас для столь обширной территории. Но, видно, местные военноначальники не сомневались в собственной безопасности. Нам же лучше!

Мы бегом пересекли открытый кусок пространства правее главного входа. Чуть дальше, за углом находился боковой вход в особняк, но он был нам не нужен. Фон Ремер восхитительно помпезным жестом указал на одно из окон, прикрытых ставнями.

— Я же говорил! Эти нерадивые слуги ничего не могут сделать, как положено!

— И нам это только на руку…

Окно было прикрыто, но не заперто. Д'Артаньян подставил свои плечи, и я первым залез внутрь, оказавшись в небольшой комнатушке, служившей либо курительной, либо комнатой отдыха. Ромбовидный стол, несколько стульев и одна широкая лавка — вот и все, что тут находилось.

Я принял бочонок и поставил его на пол, потом одного за другим вытянул наверх гасконца и тевтонца, после чего плотнее прикрыл окно, не запирая его. Мало ли, вдруг придется уходить этим маршрутом.

— Если я правильно ориентируюсь, через три комнаты направо будет выход к лестнице, — шепотом сообщил фон Ремер. — Затем нам нужно пройти два этажа вверх.

— Пистоли заряжены? — напомнил я. Д'Артаньян тут же спохватился и начал судорожно искать зарядный ключ. Я лишь покачал головой. Всегда так — сам не проконтролируешь, обязательно кто-то все сделает не так.

— Идем тихо, лица скрываем. Если что — прорываемся с боем и подрываем бочонок. Шевалье — в случае беды, поджигайте фитиль и просто кидайте его в солдат — это их остановит!

— Очень хочется поглядеть, каков будет взрыв, — чуть застенчиво ответил д'Артаньян. — Я все сделаю, не волнуйтесь!

Нам повезло, в соседних комнатах никого не было. Мы миновали полутемные помещения, вскоре очутившись в хорошо освещенном нижнем холле. Где-то вблизи слышались громкие голоса, но до сих пор никто не попался нам на встречу.

Это надо было использовать. Я сделал знак ступать по возможности осторожно, мы краем пересекли холл, добравшись до лестницы. Голоса отчетливо доносились откуда-то слева, скорее всего, судя по выкрикам, там шла игра в кости, но на наше счастье никто так и не высунулся проверить холл за то время, что мы в нем находились. И даже слуг не было видно. Вероятно, они уже ушли в свои помещения и готовились ко сну. Но все равно нужно было оставаться настороже — дежурные слуги, как и солдаты, обязаны были присутствовать на каждом этаже.

Сам посол, поди, давно уже спал в своих комнатах, но кабинет в любом случае должен охраняться.

До второго этажа мы поднялись быстро, только д'Артаньян слегка кряхтел, таща бочонок с порохом, который он никому из нас не хотел доверять. На пару секунд остановились, чтобы сориентироваться на небольшой площадке, от которой начинались в обе стороны многочисленные комнаты, и тут же продолжалась широкая круговая лестница на третий этаж.

Где-то в анфиладе комнат мелькнул слуга, не обративший на нашу троицу не малейшего внимания.

Голоса внизу зазвучали громче и отчетливее. Я глянул сквозь широкий пролет и заметил человек пять-семь, вышедших в нижний холл. Вовремя мы оттуда убрались!

— Быстрее, наверх!

Мы с фон Ремером почти бегом преодолели оставшиеся ступени и тут же лицом к лицу столкнулись с парой дежуривших наверху солдат.

К счастью для нас, они не сразу сообразили, что мы тут чужие, и даже не успели выхватить шпаги, как я уже оказался возле первого противника и вонзил рыбацкий нож ему прямо в горло, и пока он, задыхаясь и захлебываясь кровью, согнулся и упал на колени, я уже подсек под колени второго, навалился на него сверху, зажимая его рот рукой, а тут вовремя подоспел фон Ремер и одним ударом рапиры пронзил ему сердце.

Я дождался, пока конвульсии не стихнут, и только потом, оттолкнув от себя труп, поднялся на ноги. Д'Артаньян, тем временем, аккуратно поставил бочонок на мраморные плиты пола и педантично добил первого солдата.

Все вокруг было просто залито кровью, это уже не скрыть, и все же мы в три секунды оттащили тела в ближайшую комнату и оставили их валяться у стены. Авось, не заметят еще некоторое время!

До сих пор никто не поднял тревогу, но подобное везение не могло продолжаться вечно.

— Осталось чуть-чуть! — фон Ремер уже не впадал в панику при виде очередных трупов, наоборот, у него появился азарт и нездоровый блеск в глазах.

Он пошел первым с рапирой в руке, и тут же в соседней комнате лицом к лицу столкнулся с одним из слуг, совсем молодым пареньком, тащившим связку дров.

Фон Ремер, не останавливаясь, ударил его справа эфесом рапиры в голову, попав в висок. Парень рухнул, как подкошенный, вдобавок крепко приложившись головой об пол.

Никогда не любил убивать гражданских. Я нагнулся и проверил пульс на шее слуги. Вроде еще пульсирует. Если повезет, выживет. И этого оттащили к портьере, прикрывающей стену, замаскировав там.

Следующие несколько комнат мы прошли без происшествий. До цели оставалось всего ничего.

Мы просчитались. Кабинет главы посольства охраняли целых семь человек. И мы выперлись прямо на них, удивив и их, и себя.

— Ешкин-матрешкин! — вырвалось у меня сквозь зубы, и тут же я выстрелил, уже не думая, услышат нас внизу или нет. Фон Ремер выстрелил параллельно со мной.

Я попал прямо в грудь солдата, тот рухнул. Ремер умудрился слегка промазать и лишь зацепил руку своего противника.

Д'Артаньян поставил бочонок на пол и выхватил рапиру.

— За родину, сука, за Людовика! — крикнул я, сам толком не понимая, что несу. — За Францию и двор еб…шу в упор!

Шестеро против троих — это сложно, пусть даже один из них слегка ранен. Повезло, что комната, где все происходило, была достаточно мелкая — особо не развернуться. Поэтому наши противники изрядно мешали друг другу, не давая толком действовать.

И все же первичный размен оказался не в нашу пользу. Фон Ремера почти сразу же ранили в ногу, д'Артаньяну достался укол в левое плечо, мне же прошлись рубящим ударом по груди, к счастью, лишь порвав куртку и слегка оцарапав. Мы же пока больше защищались, чем нападали, и это еще больше воодушевляло наших соперников.

На помощь они не звали, дрались молча, видно, посчитав, что звуки боя и так будут слышны внизу, и вскоре сюда прибежит подмога. Если это случится — нам конец.

Я все же достал одного самым краешком рапиры, очень удачно чиркнув его по горлу, по сути, перерезав ему глотку. Бедолага свалился, схватившись обеими руками за шею и судорожно пытаясь остановить кровотечение, но я видел, что это бесполезно. В тот же миг, я принял на дагу сильный удар от еще одного охранника, воспользовавшегося моментом, пока я отвлекся.

Кто-то пинком выбил у меня рапиру из рук, но я уже сблизился с одним из противников и крепким ударом кулака опрокинул его на доски пола, и тут сам же получил сокрушительный удар в спину, упал рядом, удачно сгруппировавшись и ничего себе не повредив при падении, кувырнулся и вскочил на ноги, уже вновь лицом к врагам.

Краткого взгляда хватило, чтобы понять — дела у нас идут хреново! Фон Ремера зажали к стенке, он пропустил уже несколько ударов, и кровь сочилась из него, как сквозь сито. Зато д'Артаньян вколотил свою дагу прямо в печень одного из немцев, но на него тут же навалились и сбили с ног.

Я походя добил раненного в самом начале солдата, и мы остались трое против троих. Вот только фон Ремер уже почти не держался на ногах, а гасконца в этот момент оседлал один из стражников и всеми силами пытался зарезать его.