Самый лучший пионер: Том второй

Глава 3

«Просыпаться рано» можно по-разному. Вариант первый — в строгом соответствии с выстроенным режимом, это хорошо и приятно. Вариант второй — как раз мой сегодняшний, в долбаную половину шестого утра, поэтому я зябко ёжился и зевал, на автомате поглощая выданный нервничающей мамой завтрак в компании чуть менее нервничающего дяди Толи.

— Да не переживай ты, — в очередной раз успокоил я маму, поцеловал подставленную щеку и повесил на плечо спортивную сумку — я же на три дня, в портфель столько шмотья не влезет. — Не знаю, можно ли будет оттуда звонить, но я совершенно точно вернусь домой как было обещано, — подхватил с пола упакованную в чехол «Эрику» и попрощался окончательно. — Все, я побежал!

Чмокнув маму снова, пожал руку дяде Толе и пошел вниз, где в 402-м «Москвиче» меня дожидается дедовский посыльный, замаскированный под таксиста. Система на смерть замминистра отреагировать уже успела — вдоль домов из чего попало соорудили изгороди, показывающие где тут «снег башка попадет», а неподалеку матерящийся дворник сбивал сосульки с фонаря. Узнаю Родину — сейчас пару недель поимитируем бурную деятельность, а дальше будем жить как жили.

— Здравствуйте! — Поздоровался я с «таксистом», закидывая сумку, машинку и себя на заднее сиденье. — Знаете анекдот про таксиста?

— Доброе утро. Не знаю, — по порядку ответил он, осветив фарами двинувшейся машины пушистый, падающий с еще ночного неба, снег.

Рассказал про сворованную шапку, КГБшник вежливо «хекнул» и не предпринял никаких попыток поддержать диалог.

— А вас как зовут, товарищ КГБшник? — поинтересовался скучающий я.

— Можешь называть меня Сашей, — разрешил он.

— Дядя Саша тогда. А в каком вы чине, товарищ дядя Саша? — Просунув руку между сидений, включил радио, и оттуда раздался сочный Магомаевский голос. Песня не моя, а «Лучший город Земли».

Довольный результатом, уселся обратно, слушать ответ дяди Саши:

— Извини, у тебя нет допуска.

— Ох уж эта страна секретов и советов! — вздохнул я. — Курить есть?

— Есть! — мужик спокойно достал из кармана пачку «Примы» и протянул мне.

— Не курю, — признался я. — Просто проверил.

— Правильно не куришь, — одобрил дядя Саша, убирая пачку на место. — Я тоже не курю.

— Вам за всякими нехорошими бегать надо, — согласно кивнул я.

— И это тоже, — хмыкнул он.

И снова молчание.

— А вы моих фарцовщиков душить не будете? Я-то к шмоткам равнодушен, а вот девочки мои не настолько сознательные.

— Так может перевоспитаешь? — не без ехидства покосился он на меня в зеркало заднего вида.

Невольно вспоминается диалог с «Вилкой». Может и трясли уже, в рамках подготовки. Пофигу.

— Не буду, они очень мило радуются, получая новые девочковые штуки! — с улыбкой покачал я головой. — Дамам у нас можно чуть больше, дядь Саш, они же после войны считай на себе все вытянули. Второе поколение уже с дефицитом мужиков, и каждый второй — козел или алкаш. Пусть порадуются новым штанишкам хотя бы.

Мужик ожидаемо промолчал.

— Не люблю фашистов, — открыл я ему страшный секрет.

— А кого еще? — заинтересовался он.

— Врагов всех видов, — немного подумав, ответил я.

— И кто же у тебя враги?

— А как у всех — враги Родины. Персонально мне никто никаких проблем больше не причинял — одни сплошные радости.

— И какие у Родины враги? — продолжил допытываться дядя Саша.

— Внутренние и внешние. Внутренних я не знаю, но, если вдруг такой попадется, обязательно сообщу куда следует, — пообещал я.

— Обязательно сообщай, — поощрил он меня.

И тишина.

— А вы всегда такой необщительный? — спросил я.

Магомаев сменился Зыкиной — тоже не моя песня, про «Волгу».

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

— У меня три варианта, — с многозначительным видом ответил я. — Первый — вы такой скучный по жизни. Маловероятно — вас же должны учить налаживать контакты, и с нелюдимым характером ничего не выйдет. Второй — приказ деда, сидеть и не отсвечивать. Вариант третий — дед ничего не приказывал, но вы на всякий случай решили контактировать с «объектом» поменьше — а ну как в немилость впаду, чревато!

КГБшник до ответа решил не снисходить.

— Игнорщик — хуже пи*ораса! — расстроился я.

Сотрудник гоготнул. Во, контакт налаживается.

— А дед меня уже на месте ждать будет?

— Нет, приедет к обеду.

— Нафиг тогда меня в такую рань поднимать? — вздохнул я. — У меня же режим, буду весь день с тяжелой головой ходить. Хотя, может оно и к лучшему.

На лице дяди Саши мелькнуло что-то отдаленно похожее на любопытство. Мне хватит!

— Нервничаю, — доверительно признался я ему. — Я же жутко странный! Вот посадит меня дед до конца дней в научные катакомбы для изучения, а я, стало быть, буду бездарно тратить время на чушь, пытаясь помочь нашим ученым выводить уберменшей промышленным способом.

КГБшник на термин среагировал:

— Мы же не фашисты! Да и не тянешь ты на уберменша.

— Обидно! — охотно надулся я. — Буду надеяться на лучшее, кровь-то она не водица, не станет деда Юра внука мо́рщить, да и сам понимать должен, что на воле я буду для страны полезнее. У меня девочка-японка, представляете, дядь Саш? У кого еще такая есть?

Дядя Саша про это очевидно знал, но виду не подал, сымитировав вежливое любопытство:

— Ничего себе! Настоящая?

— Этнически — да, самая настоящая. Но родилась и выросла здесь, что мне особенно нравится. А еще у европеоидов с азиатами красивые дети получаются, при нормальных родительских данных, конечно. А мы с ней — пара красивая.

— Совет да любовь, — одобрил наш с Саякой союз КГБшник.

— Есть какая-нибудь потешная служебная байка, дорогу скоротать? — по радио заиграло что-то сильно периферийно-этническое, и я сделал потише.

— Есть, — не подвел дядя Саша.

Помолчали.

— Жесть ты унылый! — окончательно обиделся я, аккуратно поставил «Эрику» на пол, растянулся на сиденье, сунул сумку под голову — там в основном вещи, поэтому мягко, и прикрыл глаза.