Бывшие

14.2

ИГОРЬ

Аня прошмыгнула в квартиру как мышка. Замялась на пороге и попыталась всё же вытолкнуть меня на лестничную клетку.

— Пожалуйста! — состроила она глазки.

Я мотнул головой и подло воспользовался своей силой, отстранив её.

Вошел, даже не стараясь быть тихим.

Анька надулась.

Стесняется она, стыдится. Филю своего жалеет, неудобно перед ним.

Идиотизм, на мой взгляд. Мужик её — ни разу не мужик, а обыкновенное ссыкло. Нормальный муж бы поинтересовался, кто катает его жену, с кем она проводит время. Увидел бы мою машину у подъезда, спустился и втащил бы мне. И Аньку бы научил не садиться в машину к чужим дядям.

Но Филя, повторюсь, не мужчина. Он недоразумение. Уважать его не за что. Я именно поэтому и поднялся в квартиру, а не остался внизу — чтобы показать этому чмошнику что он чмошник.

— Он в душе. Блин, ну хоть в спальню за мной не ходи, — зашипела Аня.

А нихера! Внаглую прошел за ней, и… пожалел что не послушался.

Пока был в коридоре, я просто смотрел на обстановку. На кухню просто заглянул, так как дверь была открыта — всё обычное, типовое.

Но спальня… нет, оригинальности в ней нет. Обычное белье, обычные шторы, шкаф. Всё как у всех, хотя я ожидал увидеть привычный Анькин стиль. Нашу с ней квартиру она украшала с азартом. Помню тот миллион небольших разноцветных подушек с вышитыми на них звёздами, и подушки эти были на кровати, диване, на пушистом коврике, стульях и креслах… А еще диодные ленты с цветомузыкой на стенах и потолке. Засушенные розы, покрытые золотой краской я тоже помню.

Я всё помню. У нас было аляповато, местами даже чрезмерно. Но классно.

Здесь же просто мило. Но эта кровать… черт, зря я её увидел. Аня лежала здесь с другим, обнимала его, целовала, отдавалась. Ходила перед ним голая по этой комнате, и он смотрел, видел то что должно было быть только моим…

— Выйдешь?

— Нет, — сузил глаза и сел на край кровати.

Сжечь бы её!

Аня действовала быстро: притащила 2 чемодана откуда-то из коридора, затем вытащила один с балкона и еще 2 из-под кровати, и начала в темпе скидывать в них вещи.

— Оперативно, — присвистнул, прикинув время — с одеждой Аня справилась за 3 минуты. Причем, она не клубками всё упаковывала, а достаточно аккуратно.

Я так не умею. Собираюсь либо медленно и аккуратно, либо быстро и как попало.

— Застегни, — пнула она два набитых чемодана, и отвернулась к столику с косметикой и украшениями.

— Ок. Филя там утонул, походу, — хмыкнул, прислушиваясь к шуму воды и тихой музыке, играющей в душе.

— Может, успеем собраться до его возвращения.

— Не успеем.

— А тебе и не терпится кулаки почесать, — осудила Аня, складывая в следующий чемодан бельё.

Следом отправились косметички, украшения, а поверх Аня принялась складывать полотенца и простыни.

Последние я тут же забрал и отбросил на постель. Нечего их с собой брать! И полотенца бы оставить. И бельё, которое другой с Ани снимал, и… да вообще лучше бы всё выбросить.

Аня будто мои мысли прочитала, метнулась к кровати и схватилась за отброшенные мной простыни. А мне фак показала. Зараза.

— Посуду, надеюсь, брать не будешь?

— Чашку свою возьму. И набор ножей. Привыкла к ним. Идём отсюда, в коридоре моя зимняя одежда, тоже нужно упаковать, — насторожилась Аня, так как шум воды в ванной стих.

Даже потянула меня на выход из спальни. А я упёрся, дернул её обратно.

Я бы в принципе хотел пожестить: уложить Аню на эту самую кровать, стянуть с неё шмотки и встретить Филю именно так, в процессе приятного дела. Даже с ненавистью к супружеской кровати смирился бы ради того, чтобы территорию застолбить.

Аня отпрыгнула от меня как раз когда муфлон по имени Филя вышел из душа, и сразу увидел нас обоих. Его ладонь зависла в паре сантиметров от лба, с которого он смахивал капли воды.

— Фил, привет. Я от тебя ухожу. Игорь — мой коллега, который…

— Угу, коллега, — тихо хмыкнул я.

— … который поможет мне с вещами. Сейчас мы освободим спальню, я только из уборной заберу свои шампуни и маски, — тараторила Аня, а этот придурок смотрел то на неё, то на меня.

Молча.

Может, он просто тупой?

Я выразительно посмотрел на Анькину попку, облизал губы, и растянул губы в усмешке. Филя точно заметил мою пантомиму, но ничего не предпринял. Всё также стоит, молчит, смотрит на нас.

Я бы убил, сел в тюрьму, но не раскаялся. А он… лошара, мать его. Вот как можно было за такого замуж выйти?!

— Открой шкаф в коридоре, возьми пока мои пальто и куртки. И обувь еще, там всё по коробкам, их выстави у порога, быстро перетаскаем. Иди, Гарик, пожалуйста, — тихо попросила Аня и пошла в уборную.

Я вздернул брови, подначивая муженька, но он так и продолжил быть терпилой. Вышел из комнаты и пошел к шкафу. Принялся доставать Анькину верхнюю одежду: пальто, еще одно пальто, парку, короткую куртку, кожанку, джинсовку…

А затем услышал Анины выкрики, и побежал в спальню, уронив все что держал в руках.

— Ты что творишь? Фил! Хватит… да хватит… блин!

У меня сердце оборвалось. Две секунды я до спальни бежал, но за это мгновение столько всего передумать успел: Филя хоть и лох, но он сильнее Ани, а я оставил его без присмотра. А если он ударил Аню?

Убью.

Застал я их у открытого окна спальни. Аня вцепилась в никчемного Филю, а он…

— Фил, не позорься и меня не позорь! — Анька чуть ли не плакала, выкрикивая это. — Да остановись же ты!

Аню я мягко дернул на себя, пряча за своей спиной. А затем и Филю дернул, но уже не мягко, а… ну, как получилось. Бросил взгляд на улицу, а там…

Ну точно лох!

Под окнами Анькины лифчики валяются, один на голой ветке дерева развивается. Как и трусики. Халатик на чужую машину улетел. Чулочки, подвязочки… нет, я хотел чтобы Анино белье до меня с неё никто не снимал, мелькала мысль избавиться от всех этих шмоток, но не так же радикально!

— Фил, блин! — рявкнула Аня, когда этот дебил снова склонился над её сумкой и схватил в охапку очередную партию её вещей. — Ты что творишь? Отдай… да блин, ну хватит…

— Шалава!

Воспитывать придурка я не стал. Подошел, и молча заехал ему в рожу. Не в полную силу, конечно, но придурок потерял равновесие, и я толкнул его на кровать.

— Полежи, успокойся.

— Вы охренели? Ты охренела, Аня? — завизжал он вдруг.

— А ты сам не охренел ли? Это что за позорище? — Аня выглянула в открытое окно, и захлопнула его. — Боже, ну и стыдоба!

— Половину я тебе дарил, имею право выбросить, — ощерился Филя. — Вон из моего дома! Оба!

— Придурок! — прижала Аня ладони к щекам.