Заставь меня остаться

— Так? — Алика играет — и со своим телом, гладя клитор под моим взглядом, и со мной она играет, кокетничает, делая невинное личико. — Правильно?

— О да! Двигайся!

Алика раскрылась сильнее, и продолжила насаживаться на меня, тихо постанывая от каждого движения моего члена в ней, от каждой ласки, которую сама себе дарит. Это так красиво, я мог бы смотреть вечно на то, как соединяются наши тела. На то, как порхают пальчики Али по клитору, размазывая влагу. На то, как подпрыгивает её грудь, и как торчат возбужденные соски.

И я смотрю. Но иногда зажмуриваюсь, обуздывая возбуждение. Это глупое пацанство, но мне важно, чтобы сейчас, после такого длинного перерыва Алика кончила. Знаю, она это не для себя, а для меня затеяла, и вообще ничего не ждет, но мне это нужно и важно!

И я держусь. Скриплю зубами, напрягаюсь, пытаясь не кончить. Рожа, наверное, зверская сейчас, но плевать, дождусь Алю.

— Боже, как хорошо… как хорошо… да-а-а! — Алика стонет, двигается всё быстрее, вбирая меня в себя — такая открытая, раскрасневшаяся, чувственная, полностью мне доверившаяся.

Я и сам постанываю. Затылок простреливают предоргазменные позывы, волнами идут по позвоночнику вниз, и всё усиливается тем шоу, которое устроила на мне Алика, растерявшая всё свое смущение.

— М-м-м-м… Мара-а-ат, — выдохнула она, сокращаясь вокруг меня, и я отпустил себя, с диким облегчением позволяя себя кончить, что тоже оказалось немного болезненно.

Но блаженная улыбка не сходит с лица. Я так даже первому в жизни сексу не радовался, как этому. Боялся, что не получится. Что вообще не встанет. Или что встанет, но на полминуты. Но всё получилось! И Аля лежит рядом — довольная, удовлетворенная, розовеющая. Шея и грудь снова пятнышками пошли, как обычно у неё бывает после оргазма. Да, не я её трахал, а она меня. И наш оргазм — полностью её заслуга, а не моя, но… но теперь у меня появился еще один стимул поскорее встать на ноги! Просто ради того, чтобы не Алике приходилось удовлетворять нас обоих, а мне. В сексе я консервативен.

— Ну что, больше не будешь мне отказывать? — промурлыкала Алика, отдышавшись. — Не станешь выгонять из комнаты, не отселишь обратно наверх, а, дорогой? Понравилось?

— Если я скажу, что не понравилось — поверишь?

— Не поверю, — хихикнула она, опустила голову на мое плечо, щекоча волосами.

— И правильно сделаешь что не поверишь, — пробормотал я, и зашипел от неожиданности.

— Что такое? — Алика резко подскочила, нечаянно ударив затылком мой подбородок.

Но я не ответил. Смотрю на свои ноги, пытаюсь по привычке ими пошевелить, и не могу, но… но я чувствую, как покалывает мои ступни! Покалывает так, будто они затекли, и кровообращение восстанавливается.

И плевать, что пока я не могу даже пальцем на ноге пошевелить, и сдвинуться на миллиметр не в состоянии. Я чувствую! Слабо, но чувствую!

— Что, Марат? — ущипнула Алика мою руку, привлекая внимание.

Я перевел взгляд со своих не самых красивых, волосатых и жилистых ног на взволнованное лицо Алики.

— Секс — лучшее из лекарств, Алька. Может, это совпадение, может и нет, но я, кажется, чувствую свои ноги, — поделился с ней открытием, и Алика радостно завизжала мне прямо в ухо, оглушая меня эмоциями, а затем снова оседлала мои бедра, и склонилась, пряча наши лица в водопаде своих волос.

— Я же говорила тебе! Говорила, что ты скоро встанешь! Сегодня говорила, помнишь? — зашептала Алика, и еще раз так десять повторила слово «говорила», приплетая какой-то сон, и еще что-то непонятное, невнятное, но радостное.

А я кивал на каждое ее слово. Мне так нужна её вера! Именно её!