Страница 57 из 68
Его глаза светились развратом, и когда он поднял нож так, чтобы я могла его видеть, тепло разлилось подо мной, и я потеряла контроль над своим мочевым пузырем. Он понюхал воздух, затем рассмеялся над моим страхом, но смущение было самой далекой вещью в моей голове. Смирение не существовало, когда человек терял голову от ужаса.
Мои ноздри гневно раздувались, когда я пыталась втянуть кислород, в котором отчаянно нуждались мои легкие, чтобы не отставать от колотящегося сердца. Мой взгляд был прикован к маленькому ножу, который он сжимал в руке. Взяв подол моей рубашки, он прорезал ткань от пупка до горла, разрезав блузку пополам.
— Твоя кожа прекрасна, такой идеальный холст, — размышлял он про себя, проводя ножом по моей груди и животу без единой царапины. Когда он добрался до моих брюк, он расстегнул пуговицу и опустил молнию.
Я начала двигать бедрами и извиваться, страх овладел моим телом.
— Знаешь, этот нож очень острый. Я бы на твоем месте не хотел этого делать. Одно движение руки, и все это может очень быстро закончиться. — Его слова были произнесены с жутким спокойствием, которое охладило меня до глубины души.
Каждый мускул в моем теле сжался, застыв неподвижно — слишком страшно двигаться, слишком страшно расслабиться. Искаженная, мерзкая ухмылка расплылась по его лицу, когда он вернулся к своей работе.
Я молила Бога, чтобы именно в этот момент ко мне пришла помощь, чтобы Лука или мой отец ворвались в дверь и всадили пулю Рико между глаз. Я бы даже порадовалась, если бы дядя Сэл передумал и вернулся, чтобы спасти меня, но этого не случилось.
Это был тот момент в фильме, когда камера отъезжает назад, и все становится черным. Никто не хочет видеть подробности происходящего — достаточно намека. Для меня не было выхода. Я была вынуждена испытать на собственном опыте каждую садистскую деталь, воспоминания о которой будут преследовать меня вечно.