Страница 5 из 20
– Вася, ну м-мы же с т-та-абой вроде договорились, – почти ласково произнес спустя некоторое время тот, похрустывая пальцами.
– Больше ничего не могу сказать, – отозвался Хром. – Не помню.
Дернув уголком рта, дылда начал подниматься со стула, но в этот момент в кармане у него заиграла мелодия из детского мультика, – Хром узнал «Мишка, плюшевый мишка» и невольно хмыкнул, – и тот, закатив глаза, приложил телефон к уху. Слушал молча, с каждой секундой мрачнея, потом сухо сказал «Выезжаем» и подскочил.
– Там Антошке п-п-плохо, надо ехать. А этого в т-тачку, п-потом додиаложим, – приказал он, и Хрома тут же вздернули на ноги.
Хром хорошо знал местный контингент, поэтому успел сунуть ноги в тапки, если бы он этого не сделал, то по снегу его бы тащили в одних носках. Куртку надеть, конечно, тоже не дали, вытолкали в прихожую, где дылда вытряхивал из пакета сиги.
– Если не хочешь ехать обратно в разных п-пакетах, придется прокатиться с нами в этом. Ля, в рифму сказал, п-п-приколи! – пояснил тот, собираясь напялить его Хрому на голову, но Хром отклонился назад:
– Стой! Просьба есть. Хату заприте, ключи в двери торчат. Тут ковер бабкин и буфет, не хочу, чтоб растащили.
– Б-бабулечкин буфет, ути-пути! – кривляясь, передразнил дылда, и одним отработанным движением нахлобучил на голову Хрома плотный черный полиэтилен.
После такой реакции Хром и не надеялся, что его просьбу выполнят, однако, почти скатываясь по лестнице под контролем двух братков по бокам, он услышал, как в скважине проворачивается ключ. Пока его спускали, откуда-то сверху дылда мурлыкал мелодию: «Утомленное со-о-олнце… нежно с морем проща-а-алось…» Хром подкол заценил и как раз успел мысленно со всем тут попрощаться как минимум на ближайшие сутки. Потом, в вечерней тишине пустого двора, его по морозу в одной футболке дотащили до машины, где запихали в нагретый салон. В спину, явно с издевкой, коротко и громко каркнула с дерева поздняя ворона.
– Слышь, Шиз, чет вы быстро, – прозвучало с водительского, и Хром едва не цокнул вслух – точно ведь, Ши́за. – И этого берем?
– Тебе а-а-атчитаться, мелкий, не вкурю? – огрызнулся тот, и хлопнула дверца, закрываясь. – Ехай давай.
Глава 3. Привет, буфет
Пока ехали, Хром пообвыкся, сидя между двумя туловищами в дутых куртках, и слушал репчину вместе со всеми, типично дворовую: о почти здоровом образе жизни, девчонке, которая ушла к мажору, бандитском прошлом и депутатских сынках а-ля «рашн роуд муви». Не самую плохую, но репчину он в целом никакую не любил, однако приходилось слушать, потому что включили ее специально для него, чтоб он не возникал с попытками в вопросы. Он бы и не стал, но Шиза этого знать не мог. Хром дышал в запотевший изнутри полиэтилен и покачивался взад-вперед, испытывая настоящие муки от сведенных за спиной рук, невозможности опереться обо что-то и откинуться на спинку сиденья. И даже не из любопытства, а стараясь отвлечься от этого всего, он начал «всматриваться» в людей, сидящих в салоне. Тощий, очень нескладный и скуластый, каким Хром его запомнил до пакета, парень справа, несмотря на свою внешнюю неприветливость, ощущался простым и незлобным. Хром бы даже сказал, что у него была энергетика табуретки. Сидевший слева громила, какие обычно бывают на фейс-контроле ночных быдлодромов, был уже посложнее, более бодрый, но тоже не представляющий интереса. Следом водила – вот этот прямо живчик, Хром так и чувствовал, как того распирает от любопытства и желания докопаться до Шизы и узнать, кого и почему они все-таки везут. А вот в самого Шизу Хром снова врезался, как чайка в скалу: ни единого образа, хотя у всех троих его товарищей прослеживалось общее прошлое, какое-то несчастливое, с непроходящим чувством голода. Он даже ухватил вскользь мутную картинку с корками мандаринов и кучей оберток от конфет на выстиранном, почти бесцветном казенном покрывале. Один из немногих моментов совместной радости, запечатлевшийся в этих парнях навсегда. Хром попробовал посмотреть глубже, но опять отвлекся на дылду-главаря, и картинка исчезла. Люди были для Хрома как шкатулки, каждая из которых хранила внутри неповторимую мелодию, и если говорить про Шизу, то это была мало того что немая шкатулка, так еще и без ключа. Обычно от человека шло хоть какое-то, пусть и слабое, ощущение, тут же был один сплошной долбанутый на стриженную под горшок голову пиздец. Когда машина остановилась, репчина заглохла вместе с ней, и Шиза скомандовал:
– Этого в п-п-подвал.
Хром про себя усмехнулся: повезло так повезло, в подвалах он еще не сидел, будет запоминающийся опыт. То, что именно опыт, а не финал его существования, он был уверен – всегда точно знал, что умрет не сейчас. Сто процентов не в этом месте и не сегодня.
– Шевели, емана, – тощий с энергетикой табуретки, вытащив его из машины, подтолкнул в спину. – Не курорт, на, чтоб расслабляться.
Шиза исчез сразу, вместе с ним громила, ехавший сбоку, а остальные двое дотолкали Хрома до поворота, судя по всему, – до угла дома, где загремели рольставни, а потом заставили спуститься по ступенькам, ведущим вниз, к двери. Тут с него наконец сняли пакет, и он смог увидеть, что заходят они не в самый хреновый подвал. Это место и подвалом-то не назвать было, скорее складом для коробок: стены не голые, а с отделкой, по потолку тянулись лампы и, самое главное, присутствовало отопление. Оставалось предположить, что дом такому подвалу должен как минимум соответствовать.
– Кудряво живете, – не сдержался Хром и получил тычок под ребра от второго провожатого.
– Побазарь мне еще!
– Побазарю. – Хром повернулся и посмотрел тяжело, своим самым ледяным, спокойным взглядом, в котором не сквозило прямой угрозы, но люди всегда тушевались. Шизы рядом не было, чтобы ему помешать, поэтому он мог себе позволить борзоту. – Вы же серьезные, уважаемые люди. Не шпана малолетняя без устава. Я тоже не самый последний человек в городе, и если я тебя запомню злым, то это будет плохо, потому что за меня много кто впишется. Давай без понтов.
Он в который уже раз дернул плечами, и тощий, сдавшись, разрезал стяжки ножом из кармана. Чернявый водила рядом с ним состроил морду осуждения, но ничего не сказал, пока они вместе с тощим не вышли. Когда дверь оказалась заперта на ключ, Хром услышал, как тот что-то бубнит.
– Да куда он денется отсюда, на, – отозвался тощий. – Ты тоже, Бабай, не гони, мы же не отбитые, как мой батя. Чтоб ему в гробу хорошо вертелось.
Шаги снаружи вскоре стихли, и, разминая затекшие руки, Хром прошелся по всему помещению. В коробки заглядывать смысла не было, и так понятно, что там запчасти от тачек и хлам, кроме них на стеллажах вдоль стены еще нашлись комплекты летней резины, каждая покрышка в своем фирменном мешочке, и какая-то мудреная краска в банках. Действительно, не подвал, а склад вещей, которые либо не пригодились, либо ждали своего часа. Прямо как Хром, закрытый вместе с ними. Неизвестно на какой срок, а ведь ему, в теории, на работу скоро да и жрать хочется – он со смены не ел, так-то. В желудке пусто, руки не согнуть, сразу в плечо стреляло, башка трещала, потому что в табло пропустил, нос отек, ноги в тапках все равно подмерзали. Пока совсем не окоченел, Хром обшаривал взглядом полки и углы, размышляя, какую из коробок все же стоит открыть на удачу, как вдруг услышал знакомый звук на дальней стороне. Там, над заброшенным верстаком, что-то негромко дребезжало, будто билось, чтобы его выпустили. Или впустили.
Хром доковылял до источника звука. В тусклом свете на стене поблескивали стекла старой советской книжной полки. Внутри пылились автомобильные справочники, бумажки и какие-то совсем непонятные издания. Стоило Хрому оказаться рядом, как стекла зазвенели громче, заходили ходуном в пазах. В отражении он увидел себя: помятый, заплывший, с размазанной под носом кровью.
– Буфетик, родненький, – зашептал Хром, хватаясь за лакированный каркас. – Не переживай, целый я. Ты что, правда сюда впихнуться хочешь?