Страница 44 из 56
Брейди переключает песню, чтобы избавиться от нее, и мы вдвоем танцуем по комнате, как идиоты, истерически смеясь и не обращая внимания на то, что люди наблюдают за нами через окно. Иногда все, что вам нужно, — это просто ненадолго забыться и найти друга, с которым можно расслабиться.
***
Мы как раз заканчиваем наш дуэт с Сеньоритой, когда Брейди выключает музыку и поворачивается ко мне. Выражение его глаз показывает, что он находится в режиме “старший брат знает лучше” вместо режима поддерживающего друга, в котором он только что провел полдня.
— Хорошо, Сев. Пора идти, — говорит он мне.
Мои брови хмурятся. — Что ты имеешь в виду? Идти куда?
— Сегодня понедельник. У тебя тренировка по подбадриванию.
Моя челюсть практически упирается в пол, весь воздух покидает мои легкие. — Ты что, потерял свой вечно живой разум? Я не могу туда пойти.
Он вздыхает и хватает свою толстовку. — Ты должна. Если ты этого не сделаешь, это будет похоже на то, что ты передаешь капитана Кинсли, не оказывая сопротивления.
— Они все равно проголосуют против меня.
— Тогда они голосуют против тебя, — возражает он. — По крайней мере, тогда ты будешь знать, что не просто отдала свое место ей.
Низкий стон вырывается из моего горла. — Разве я недостаточно была унижена за одну неделю?
— Почти. — Брейди шутит. — Пойдем, ты поблагодаришь меня позже.
***
Когда я вхожу в спортзал, все взгляды устремлены на меня. Кинсли показывает им трюки, которые гораздо опаснее, чем позволяет их уровень мастерства, но, когда она понимает, что все они остановились, она оборачивается, чтобы посмотреть, на что они смотрят.
— Какого черта ты здесь делаешь? — Усмехается она.
Я оглядываюсь на свою команду, обнаруживая, что только Эмма смотрит на меня с чем-то другим, кроме отвращения на лице. Очевидно, на чем я стою, но Брейди был прав, я не могу просто отдать это.
— В последний раз, когда я проверяла, я все еще капитан.
Раздражающий смех, который она издает, проходит прямо сквозь меня. — Разве ты не слушала сегодня утром? Никто не хочет, чтобы ты была здесь.
Я стою твердо и расправляю плечи, отказываясь позволить ей добраться до меня. — Мне действительно все равно, что ты говоришь, Кинсли. Ты не можешь просто ворваться сюда и потребовать капитана. Это не так работает.
Она прищуривает глаза, глядя на меня, прежде чем ухмыльнуться. — Хорошо, тогда мы поставим это на голосование. — Поворачиваясь к остальной команде, моя грудь сжимается. — Все те, кто выступает за свержение Саванны и назначение меня капитаном? — Все поднимают руку, кроме Эммы, и Кинсли снова фокусируется на мне с дьявольской ухмылкой на лице. — Ну вот, теперь все улажено, и первое, что я предпринимаю как капитан, — это вышвыриваю твою фальшивую задницу из этой команды.
Это очень формирующий опыт — видеть, как все, кого я считала своими друзьями, так легко оборачиваются против меня — хотя я сама в этом виновата. Я одариваю их грустной улыбкой, прежде чем кивнуть один раз. Если бы я не думала, что это заставит меня выглядеть хуже, я бы сразу стерла самодовольное выражение с лица Кинсли.
— А теперь пошли, — объявляет она. — Тренировка сегодня заканчивается рано. У меня есть планы с моим парнем.
Это слово не перестает жалить, и я знаю, что таково было ее намерение. Когда они все идут к раздевалке, Эмма стоит там, печально наблюдая за мной.
— Эм, давай, или ты можешь присоединиться к ней, — зовет Кинсли.
Бормоча беззвучные извинения, она идет с ними. Я не виню ее. Подбадривание — это вся жизнь этой девушки, и у нее это хорошо получается. Ни одна часть меня не хотела бы, чтобы она от этого отказалась.
Я отправляю Брейди сообщение и выхожу на футбольное поле, сажусь на трибуны и смотрю на пустой газон. Я провел на этом поле почти четыре полных года и вложил всю свою энергию в то, чтобы болеть за футбольную команду. Огорчает знать, что я не закончу сезон в выпускном классе.
Воспоминания об играх, в которые мы играли в этом году, проносятся у меня в голове. Когда Джейс пробил по воротам с расстояния шестидесяти ярдов. Хайден перехватывает бросок и прокладывает себе путь до самого низа, чтобы забить тачдаун. Грейсон, сыгравший в "Аве Мария" в конце игры, и Картер, поймавший мяч в концевой зоне, продолжают свою серию без поражений. Все это горько-сладкое.
Взъерошивание моих волос привлекает мое внимание, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть улыбающегося мне Уайатта. Картер целует меня в макушку, в то время как Джейс садится и притягивает меня в свои объятия. Даже Хейден стоит там, обняв Эмму, ухмыляясь и качая головой в мою сторону.
— Ты не ненавидишь меня?
Картер вздыхает, наклоняясь вперед и кладя руки на колени. — Оказывается, на тебя довольно трудно злиться.
Облегчение захлестывает меня. — Мне так жаль. Я никогда не хотела, чтобы все так вышло из-под контроля.
— Но почему ты солгала в первую очередь? — Спрашивает Эмма.
Я пожимаю плечами. — До того, как я начала учиться здесь, я знала одну вещь — богатство означает власть. Чего я хотела, так это вписаться в общество. Потом одно привело к другому, и я стала девушкой, которую все боготворили. Я думал, что если люди узнают правду, я стану посмешищем всей школы.
Картер качает головой. — Мы никогда не любили тебя за твои деньги, принцесса. Именно твое стервозное отношение и способность ставить людей на место покорили нас.
— И ты горячая, так что это помогает, — язвит Джейс, когда я прислоняюсь к нему.
Рукавом я вытираю несколько слезинок, которым удалось сбежать. — Я действительно люблю вас, ребята.
— Мы тоже тебя любим, — отвечает Картер. — Теперь, если бы только мы могли выяснить, что, черт возьми, происходит в голове Грейсона. Кинсли? Серьезно?
Я качаю головой. — Я не хочу говорить о нем.
Он хмурится. — Еще нет?
— Никогда.
***
Я бегу трусцой по улице, спасаясь от всех своих демонов. Мой отец. Кинсли. Грейсон. Чем быстрее двигаются мои ноги, тем дальше они кажутся.
Музыка льется через наушники в мои уши. Действительно, это терапевтически, то, как песня способна заставить вас чувствовать себя намного лучше. Тексты песен — это своего рода отдушина не только для автора песен, но и для слушателя — вроде как мои танцы. Для меня это всегда был способ рассказать историю — справиться с болью в сердце и просто выплеснуть ее наружу.
Я останавливаюсь, когда в моей голове щелкает идея. Когда я разворачиваюсь и мчусь обратно в студию. Я добираюсь туда в рекордно короткое время и врываюсь в комнату. Брейди внимательно смотрит на меня.
— Я хочу изменить наш дуэт.
Он кажется неуверенным. — Ладно? Какую часть?
Я качаю головой. — Все это. Я хочу изменить танец, песню, все.
— Ты что, совсем с ума сошла? Концерт через четыре дня!
Стоя на своем, я уже могу представить танец в своей голове. — Мне все равно. Мне нужно это сделать.
Глава 23
Грейсон
Кинсли сидит напротив меня и разглагольствует обо всем на свете. Разве она не видит, что мне все равно, какого цвета лак для ногтей был на Бекке сегодня? Из-за нее мне трудно наслаждаться моим молочным коктейлем, что действительно кое-что, потому что в этой закусочной непревзойденные коктейли. Тем не менее, я притворяюсь, что слушаю, и киваю головой во всех частях, которые я считаю важными.
Встречаться с ней — это не то, чего я хочу, но я должен. Это необходимый шаг, хотя он создает для меня больше проблем, чем решает. Она из тех людей, рядом с которыми я обычно терпеть не могу находиться, но она единственная, кто может сделать то, что мне нужно. Сделать ее своей девушкой — это не значит держать меня подальше от Саванны, это значит держать Саванну подальше от меня.
Я знаю, что если она будет стоять передо мной и умолять меня поговорить с ней, у меня не будет ни единого шанса. Я сдамся за пять секунд и вручу ей свое сердце на серебряном блюде. Нет, я не могу этого допустить. Держать ее на расстоянии — это лучше для нас обоих.