Деньги не пахнут

— Дом клана Тонсу, — по его губам скользнула улыбка, — ваше новое жилище глава.

Если он хотел напугать этим видом жителя планеты галактической помойки Омикрона-5, который с младенчества ел одних лишь крыс, жуков и другую живность, ночуя в обломках космических кораблей, лишь бы не умереть от голода и холода, то он точно попал не по адресу.

— Благодарю вас, спасибо, что уделили мне время, — ответил я также по-русски, не дрогнув и глазом.

Он удивлённо посмотрел на меня, но вернулся в машину и уехал. Случайные прохожие, проходящие по улице, удивлённо оглядывались на меня, пока я прикидывал в голове план, с чего бы начать уборку. Первым делом нужно было обеспечить себе крышу над головой, которая не будет течь, так что я отправился обследовать дом, где едва не сломал ногу, настолько там всё сгнило и обветшало. Казалось, что проще снести всё с нуля, чем восстанавливать. Цен я не знал, но поскольку это было в центре Токио, я прекрасно представлял, что это точно будет дорого, а потому, нужно будет сначала обеспечить себя главным, а уже потом думать об улучшениях.

Растущая гора мусора на тротуаре перед домом, а также шум выдираемых досок, не могли не привлечь к себе внимание и первыми пожаловали полицейские, которые осмотрев мои документы, а также убедившись в праве собственности на землю и дом, лишь переглянулись и откозыряв, ушли прочь. Вторыми оказались соседи справа, клан Тайра, от них пришли дети, лет по десять и поинтересовались, почему я тут шумлю и не даю им спокойно играть. Пришлось всё объяснить и им тоже. С выражением крайнего удивления они ушли тоже, видимо докладывать обстановку взрослым.

Поскольку больше сегодня никто ко мне не подходил, я успел кое-как наладить крышу над одной комнатой, которая была не настолько разрушена, как остальные, сходить в магазин, чтобы купить себе ведро куда можно будет опорожняться, флягу с пяти литрами воды, а также рыльно-мыльными принадлежностями, а ну ещё комплект дешёвой одежды, чтобы было в чём в понедельник поехать в школу. Мне для этого сказали позвонить в клановое такси, и меня доставят в нужное место, а потом также отвезут обратно.

Всё происходящее я воспринимал с абсолютным спокойствием, поскольку за свою жизнь я побывал в местах гораздо хуже этого.

Утром, умывшись и переодевшись, я отправился искать, где можно постирать вещи, и купить себе чего-то на завтрак. Запасать что-то кроме банок с консервами было бесполезно, у меня в доме не работало ни электричество, ни водопровод, этим тоже нужно будет позже озаботиться. Достав уродливый телефон, я позвонил по второму номеру и узнал, что всё отключено муниципалитетом клана за долги, накопившиеся за пять лет, и чтобы это всё восстановить, нужно было сначала выплатить весь долг клана Тонсу. Поблагодарив девушку, говорящую на хорошем английском, я уже про себя «поблагодарил» доброго Иеясу Токугаву, который наверняка специально устроил мне такую жизнь.

Так гуляя по кварталу, я наткнулся на общественные бани, куда с большим удовольствием зашёл. Помылся сам и постирал вещи, и полностью довольным повернул назад, хоть одна моя вылазка удалась. Поскольку я не мог показать своего знания японского, то везде словно глухонемой общался жестами и мычанием, что не особо приветствовали хозяева магазинов и заведений, но при виде чековой книжки с трилистником, сначала подозрительно на меня смотрели, но видя документы, тут же успокаивались. Мало ли что там в клане Токугава происходит, раз не совсем адекватный, насквозь мокрый человек явно европейской наружности ходит с их чековой книжкой.

Вот кто меня останавливал очень часто, так это патрули полиции, только завидев меня, сразу же бросались проверить документы. Ну никак я не соответствовал внешностью на человека, который имеет дом в центре Токио, да ещё и клановых кварталов, где земля стоила просто безумных денег.

Вернувшись домой, я увидел, как гора мусора, оставленная тут мной вчера была убрана, а рядом играли дети, ломая и без того умершие деревья.

— «Нужен забор», — с полной отчётливостью понял я, а пока зашёл к себе и попросил всех покинуть территорию. Они нехотя, косясь всё время на меня, ушли играть в другое место. Я же, развесив на сильно покорёженном шкафу без дверок влажную одежду, стал вытаскивать из принесённого пакета еду, чтобы наконец пообедать и подумать, что делать дальше.

Дождавшись, когда завариться лапша быстрого приготовления, для получения кипятка для которой пришлось развести костёр, благо дерева было кругом полно, я взял большой кусок хлеба, чтобы лучше насытиться и стал поглощать еду, обжигаясь о горячий бульон.

— «За мной установили наблюдение, к тому же телефон явно могут отслеживать, — мысли в голове от сытной еды стали ленивыми, — но это проблема непервоочерёдной важности. Завтра в школу, меня определили в старшие классы, чтобы научился языку, а это значит, что там я могу найти того, кто сможет выступить моим переводчиком с английского на японский. Ведь стоявшие первоочередные задачи сейчас передо мной были: отстроить небольшой дом, забор, выплатить долги за коммуналку, чтобы сюда провели свет, воду и канализацию, а то моё ведро куда я испражнялся было конечно хорошим решением, но явно временным».

С этими мыслями я лежал на сооружённом топчане из досок, на который положил туристический коврик и спальный мешок, этого мне за глаза хватило, чтобы почувствовать себя снова нормально.

Утром в понедельник, я протёр себя влажным полотенцем, поскольку вода была только питьевая в бутылках, что я покупал в магазине неподалёку, затем надел слегка мятую одежду, погладить которую было просто нечем, да и негде и подхватив телефон с чековой книжкой, пошёл на выход, поскольку такси уже подъехало. Водитель с удивлением посмотрел на развалюху откуда я вышел, но разумеется ничего не сказал.

Поездка оказалась весьма недолгой, школа Гюрей ожидаемо находилась возле комплекса правительственных зданий, неподалёку от императорского дворца, а потому я поблагодарив шофёра, выбрался из машины и замер, осматриваясь. Большое, трёхэтажное здание буквой «П» раскинулось куда только глаза глядят, находясь в собственном саду и за высокой оградой, а в открытые кованые ворота устремляется огромное количество учеников в одинаковой форме: мальчики в серых брюках и френчах этого же цвета с ярко-синими галстуками, а девочки в синих юбках ниже колена и белых блузках с синим галстуком-бабочкой.

— «Как-то мне про форму никто не сказал, — я пожал плечами и направился к воротам».

Там я увидел, что ученики проходят не просто так, а показывают какую-то карточку двум парням и двум девочкам с красными повязками на руках, которые стояли за воротами. Моё появление мгновенно заставило их насторожиться. Я подошёл ближе и поздоровался на английском.

— Доброе утро, подскажите пожалуйста, где я могу найти директора школы?

Один из парней взял мои документы, пробежался по ним взглядом и ответил на том же языке.

— Новенький?

Я кивнул.

— Нака проводи его, чтобы не шатался по школе и не смущал остальных своим внешним видом, — распорядился он на японском, обращаясь к одной из девушек.

— Да Гюнсей! — она, прижав руки по швам поклонилась ему, и показала мне головой в сторону здания.

— Идём!

На меня конечно же обращали внимание, я заметил, что европейских лиц было крайне мало, за весь путь я насчитал таких лишь шесть, а потому слегка приуныл, когда мы добрались до кабинета директора. Который при виде меня расплылся широкой улыбкой, слова из него потекли сладкой патокой и по ошеломлённому виду моей сопровождающей я понял, что такое поведение для него нетипично.

— Реми Тонсу! — он говорил на приличном русском, как я заметил среди высшей аристократии Японии, знание его было хорошим тоном.

— Господин Фудзивара, — я склонил голову, — прошу заранее простить меня за вид, но слуги господина Иеясу забыли упомянуть необходимости наличия формы.