Страница 89 из 701
— Я ведь раньше была лишь в королевском парке, который закрыт для посещения горожан, так что даже интересно, чем от них отличается Гайд-парк? Папа говорил, там стоят, хи-хи, пошлые статуи голых мужчин! Представляешь?
Мэри тоже похихикала и мы весело отправились в нужную сторону, на ходу разглядывая мальчишек, продающих газеты, кричащих мужчин, собирающихся вокруг какой-то трибуны, а также банальных уличных торговцев.
— Я тебе потом, как-нибудь проведу экскурсию по нашему поместью или по Букингемскому дворцу… — задумчиво произношу в сторону Мэри, думая, что будет правильно отплатить ей тем же.
— Правда⁈ — прерывает она меня.
— Конечно! — высоко задираю нос, — если папа разрешит.
Когда мы почти добрались до нужного, в сторону парка, поворота, пробираясь по центральной площади через несколько поредевшие толпы, то вынуждены были уткнуться в плотную группу людей, стоящих около того мужчины, что громко говорил через большой, медный рупор.
— Доколе правительство будет помыкать нами и указывать как жить⁈ Доколе мы, честный и трудящийся народ, будем терпеть столь скотское отношение⁈ Вчера нам говорили, что войны не будет, сегодня говорят, что теракт в больнице совершён не немцами, а что скажут завтра? Что бомбы, которые упадут на наши головы, это простой град⁈
Толпа одобрительно взвыла, люди начали подтягиваться ближе, зажимая меня и мою соседку, не давая протиснуться дальше. Вот почему они не могут культурно сесть в каком-нибудь заведении, типа того же театра Палас? Там как раз хватило бы места для всех крикунов!
— Дикие люди, — тихо бормочу я, что в такой толпе остаётся никем не услышанным.
— А я скажу, что будет завтра! — надрывался оратор, — голод! Голод во всём Лондоне! Богачи, — исступлённо выкрикнул он, — скупили всю еду! Скажите, мне, скажите, люди! Зачем⁈ Если войны не будет⁈
Уже не просто одобрительный, а громогласный крик прошёлся по площади. Мы понемногу умудрялись смещаться к краю от этих агрессивных горожан.
— Они врут нам! — продолжал мужчина, — врут и наживаются на несчастьях граждан своей страны! «Слишком много людей» — утверждает Чемберлен, «высокая безработица»! Поэтому они и хотят сократить население! Истребить нас, заморить голодом!
Гневные крики оглушали. Неподалёку остановилась большая машина, из кузова которой начали выпрыгивать солдаты.
Сама не заметила, как остановилась и просто смотрела на происходящее, пока рука Мэри грубо не схватила меня и не поволокла дальше. Эй! Как ты вообще смеешь так сильно меня хватать⁈
— Вот! — указывает на солдат мужчина, — смотрите, как они реагируют на правду! Богачи и эти надменные лорды хотят нас убить! Сразу и на месте! Давайте! Стреляйте в нас! Но знайте, на каждый ваш удар мы найдём свой ответ!
— Всем прекратить! — раздаётся ещё один громкий крик, уже представителя вооруженных сил, — разойтись! Не заставляйте нас применять силу!
Ой, это уже плохо. Я видела, как несколько раз охрана грубо выгоняла других людей. Это же может начаться драка! Вот только охраны-то у меня сейчас нет… Права Мэри, надо отойти отсюда подальше. Но как же интересно-то! Первый выход в свет и тут такое!
Мы спешно убегаем, а громкие крики и даже мат за спиной, который заставляет морщиться, становится всё громче. А потом раздаётся выстрел… сразу узнаю этот звук, ведь не раз и не два была с отцом на стрельбищах, да и на охоту меня однажды возили. Правда убивать зверей мне совсем не понравилось.
А если там произошёл выстрел…
Нас с Мэри практически мгновенно окружила вмиг обезумевшая толпа, которая буквально ломилась вперёд, абсолютно ни на что не обращая внимание. Нас тут же разделили и чтобы не упасть, мне приходится бежать вместе со всеми, иначе просто рискую оказаться раздавленной!
Волна людских тел несётся прямо по улице, но потом, где-то впереди, снова раздаются выстрелы. А сзади различаю громкий конских топот. Вижу перед собой толстый фонарный столб, в который тут же цепляюсь двумя руками изо всех сил.
Мимо, прорезая толпу, проносятся конные полицейские, размахивая длинными дубинками. Один из ударов попадает буквально в считанных сантиметрах от моего лица, заставив моментально отпустить столб и упасть прямо на спину. Сердце едва не разорвалось от страха и ужаса.
Краем глаза замечаю, как прямо на меня несётся лошадь с полицейским на спине. Её копыта бьют по упавшим ранее людям, дробя их кости и взрывая головы, словно спелые арбузы. Следующая голова будет моей?
Крепко зажмуриваю глаза. Это конец? Зачем я вообще поехала в Лондон⁈ Я умру⁈
Шум исчезает.
Я… умерла?
Решаюсь открыть крепко зажмуренные глаза лишь секунд через двадцать.
В первую очередь замечаю незнакомую стену, прямо на которую я смотрю. Сразу ощущаю, что сижу в грязной и вонючей луже. Фу! Надеюсь, что это вода…
Подскакиваю и оглядываюсь. Я нахожусь в каком-то тёмном переулке, с мусором, откровенно лежащем на земле, а не в мусорных баках. И это… была не та улица, где начался тот бунт! А ничем другим он не был! Эти люди, те мерзкие простолюдины захотели восстать против правительства, против нас! Меня, отца, короля! Нужно срочно рассказать папе, их должны арестовать!
И те мужчины на конях… они просто убивали, без разбирательств или вопросов. Это… разве так можно? А как же суд⁈ Как же мы, лорды, леди и остальные аристократы? Король, королева и парламент, куда отец ездит каждую неделю⁈
Для чего это делается, если решение было отдано моментально и явно каким-то другим простолюдином из этих военных! Кто там был? Лейтенант? Капитан? Это ничто! Этот человек — никто и не должен иметь даже своего слова! Не тогда, когда в стране тысячи титулованных, которые… сидят на приёмах и балах, да?
Тряхнула головой.
Нет, не только. Есть же и такие, как отец. Почему же тогда такие важные решения определяют какие-то офицеры? На каких основаниях…?
Устало опускаю руки. Не важно, уже не важно.
Оглядываюсь вокруг, — где я вообще оказалась?
Выбегаю из переулка и останавливаюсь.
Взгляд налево и направо показывает абсолютно незнакомые места. Улочка откровенно узкая и зажатая между старыми и потрескавшимися домами, у половины которых даже нет стёкол. На верху висит верёвка с мокрым бельём. Неподалёку замечаю разбитый фонарь.
И куда идти?