Страница 687 из 701
«Мастер» Целитель, вместе со мной, прошёл по целому ряду недавно поступивших пациентов, которым ещё не оказали помощи. Лечил, само собой, именно я, правда под полноценным его приглядом. И чего тут только не было! Банальные травмы, раны, потерянные конечности, повреждённые внутренние органы, отсутствующие глаза, яды, проклятья… С последними мне помогал сам Дибольд, но на снятие я вполне себе наловчился. Тут талант в Проклятиях не нужен, развеивание происходит на вполне себе нейтральной магии, хотя склонность к навыку, безусловно, облегчает процесс.
Работал всю ночь. Честно сказать, было здорово. Очень серьёзный новый опыт. Даже почувствовал, словно стал увереннее в своих силах.
Хех, опыта на «той стороне» в больнице у меня ещё не было. Всегда попадал сюда либо как посетитель, либо как пациент. А тут, у колдомедиков, своя собственная, натуральная жизнь! Вроде и очевидно, и понятно должно быть, но… пока на практике всё это не ощупаешь, то до головы как-то и не доходит.
Вот так оно и бывает… какой бы умный не был, а всё равно где-то дурак.
Утром поговорил с дедом, заверив его, что спокойно вытягиваю подобный график.
— Никаких проблем, — улыбаюсь ему. — Благодаря уникальной магии Жизни, у меня нет нужды регулярно спать, потому что вся усталость может просто аннулироваться, словно по щелчку пальцев.
— И ты действуешь так на постоянной основе? — спросил Чарльз.
— Верно, — киваю ему.
— Как мне сообщил Санни, ты также можешь ничем не питаться, не посещать уборные, душевые и даже не пить воду. То есть, банально лишён всех человеческих «слабостей», не так ли?
Кхм, что-то мне подсказывает, что он к чему-то ведёт?
— Так и есть, — повторно с ним соглашаюсь.
— И это привело к тому, кто ты есть сейчас, — откинулся он на спинку стула и прикрыл глаза. — Я ведь тоже посмотрел память Эмерика. Своего сына и твоего отца. В ней было критически мало… опасений за тебя. Он был до странности уверен, что всё происходящее с тобой — абсолютно естественно. Списывал на твою уникальность и… ритуал нашего Министра.
Пожимаю плечами, никак не комментируя его слова.
— Я так не думаю, — сказал дед, как отрезал. — Почему-то мне кажется, что слишком активное использование этих новых магических дисциплин не улучшает тебя, внук мой, — едва ли не впервые использовал он это словосочетание. Мордред, до чего же непривычно! — А наоборот, заставляет деградировать.
— Это невозможно, — аккуратно высказал я. — Отслеживание собственных действий при помощи окклюменции позволяют показывать, что никакой деградации нет. Наоборот, я становлюсь умнее и сильнее. Также…
— Ты не проверял, что произойдёт с человеком, который будет долгое время существовать на одной магии, — припечатал меня Чарльз.
— Проверял, — заспорил с ним. — В лаборатории был создан образец, под кодовым названием «Лин». Подопытный материал, из которого в дальнейшем была создана одна из моих химер. Он был полностью напитан магией Жизни, на которой и функционировал.
— Но ты не мог быть рядом с ним круглосуточно, — усмехнулся маг. — И не был рядом по ночам. Я ведь… имею представление, как ведётся лабораторная работа. Учёным нет дела до чего-либо, что не входит в рамки эксперимента. То есть, ты явно не проверял отрицательные и положительные эффекты долгого нахождения в сознании.
— Нет, — вынужденно признал я. — Только косвенно.
И мне не понравилась некоторая её пассивность… Тали была… никакой. Даже её эмоции были будто бы ослаблены. Стоп! Неужели дед намекает…
— То есть, я был прав, — прикрыл он глаза. — Я желаю, чтобы ты начал спать по ночам. Сон не просто так был дан человеку. С его помощью мозг разгружается, самостоятельно распределяя всю информацию по полочкам…
Едва сдержался, чтобы не перебить его. У меня для этого есть окклюменция!
—…или ты куда-то спешишь? — выгнул он бровь. — Тебе тринадцать. Пусть даже четырнадцать, — слабо улыбнулся. — Впереди вся жизнь. Её нужно жить, а не гнаться за некой, недосягаемой целью. Потому что иначе, всё что тебя ждёт, это перегорание. В один момент, заметив восход солнца утром, ты, внук мой, поймёшь, что не испытываешь желания идти в школу, ибо делать там нечего…
Уже не испытываю.
—…что в лаборатории всё ходит по кругу. Бесконечные химеры, одна за другой, опыты и эксперименты, которые приносят ненужный и неинтересный тебе результат, который даже нельзя нигде использовать.
Не-е… до этого точно не дойдёт. Не дойдёт ведь?
— Аналогично будет и в делах рода, и даже в собственном развитии. Да, благодаря окклюменции, ты не деградируешь, но замедлишь свой рост до такого уровня, что вчерашние одноклассники успешно перегонят тебя в своей «обычной» жизни.
— Мне кажется, ты перегибаешь, Чарльз, — степенно кивнул ему, отпив глоток свежезаваренного, утреннего чая.
— Ты начнёшь спать, — сложил он руки пирамидкой. — А также есть, принимать душ, испражняться, чистить зубы, умывать глаза по утрам — всё, что делает человека человеком.
— Но зачем? — удивление даже не нужно было изображать. — Не для того ли созданы эти чары, чтобы их использовать?
— Но в их использовании, ты всё меньше походишь на волшебников и даже людей, — ошарашил меня мужчина. — Отдаляешься всё дальше и дальше. Скоро ты перестанешь понимать проблемы тех магов, с которыми общаешься. Станешь столь далёк от них, что не сможешь управлять родом.
Чарльз кивнул, глядя прямо мне в глаза.
— Кроме того, я по-прежнему считаю, что без серьёзных и проверенных экспериментов, ты не должен рисковать и проверять, каково это — перейти на полное самообеспечение магией.
— Значит, такое твоё желание, — скрестил руки на груди. — Сделать из меня «обычного», простого и посредственного колдунишку.
— Не передёргивай, — фыркнул он. — Я хочу, чтобы ты был человеком, а не непонятным созданием со своими непонятными желаниями. И причина, как по мне, лежит на поверхности. Ты слишком кичишься своей магией. Даже сейчас, сидя за столом, постоянно используешь левитацию. Это въелось в тебя так сильно, что без магии ты не представляешь себе жизнь. Слишком зациклен на ней, на работе с химерами, и самом себе. Стараешься контролировать всё вокруг, каждый шаг, каждый миг и момент жизни своего окружения. Но разве от этого что-то изменилось? Твои родители погибли. Твоя девушка тоже. В конце концов, ты оказался в Германии.
Волшебник ухмыльнулся.