Жорж-иномирец 3

Глава 4

Глава 4 «Вий»

— Здрасте. — Скромно обозначил я свое появление.

Эрла обернулась и широко улыбнувшись, поприветствовала в ответ.

— Красавчик, не испугался. — Произнесла она затем.

Не знаю, было ли слово «красавчик» иронией, или же она употребила его без всякого умысла, но мне понравилось. Я посчитал, что оно имело отношение в большей степени к моему поступку, чем внешности.

— Что делаешь? — Задал я вопрос для начала общения.

— Жду. — Эрла подставила руку под струю водопада.

— Так вот он я.

— Должны быть еще. — Ответила Эрла.

Мысли о собственной исключительности мгновенно рассеялись, как утренний туман под лучами солнца.

— Кто? Э, в смысле, такие же красавчики. — Предположил я.

— Не обязательно. У людей много разных недостатков, которые мешают жить. Посмотрим, кто не хочет мириться с ними. Кто так же будет смел, как ты. Что ты сказал матери? — Эрла прошлась по мне своим взглядом, как излучателем, разжигающим внутренности.

— Я? А, да я соврал, про то, что устроился на вахту.

— Поверила?

— Вроде.

— Бедная женщина. Она, наверное, любит тебя таким, какой ты есть.

— Конечно. Она же мать. — Я помолчал. — Я же не ради нее решился, а ради себя.

Эрла широко улыбнулась и посмотрела на меня уважительно.

— Правильный ответ. Есть хочешь?

— Нет, я немного волнуюсь, аппетита никакого.

— Хорошо. Я тоже волнуюсь, и тоже нет аппетита. Что будем делать до вечера? — Спросила она, будто это я притащил ее в это место.

— Расскажи о себе. — Попросил я.

Мне было интересно услышать обо всем, что было связано с этой красивой девушкой. Я был уверен, что послушать есть что.

— Как хочешь, но некоторые вещи я не рассказываю никому.

Я впервые увидел, как она смутилась, что мне в принципе казалось невозможным. Через смущение проступила ее человечность, которую прежде затмевала яркая внешность. Такой она мне тоже понравилась.

— Прежде всего, хочу признаться, что в вашем понимании я вампир. — Она улыбнулась так, чтобы я увидел ее острые клыки.

Вена на моей шее запульсировала против моей воли.

— Только я не пью кровь. Укус необходим нам, чтобы дать человеку профессиональный ориентир.

Эрла рассказала историю, которая, на мой взгляд, казалась диким вымыслом. Общество, где ты выбираешь себе профессию через укус. Шахтер укусил тебя нечаянно и тебе волей-неволей придется работать шахтером. Хотя до этого ты мечтал стать спортсменом, или скрипачом.

— А ты кто по профессии? — Спросил я у нее.

— Прежде, чем стать иномирцем, я была журналисткой, но подобная жизнь полностью освободила меня от необходимости ею быть. Укус больше не действует.

— Может, ты переродилась или приобрела способность превращать людей в иномирцев.

— Увы, не приобрела и вряд ли это возможно таким легким способом. Только испытания могут сделать нас ими. Но про перерождение ты прав. Теперь я другая.

— Кхе-кхе. — Раздалось за нашими спинами.

Мы оба повернулись. На каменных ступеньках стоял толстый паренек. Его ноги ниже колен из-за полных бедер расходились в стороны, делая фигуру смешной и совсем не мужественной. Щеки горели розовым румянцем, лоб покрывала испарина, а на майке, промеж грудей выступило пятно пота. Парень стоял скромно, испуганно глядя в нашу сторону. Видимо, он, как и я не ожидал увидеть здесь никого, кроме Эрлы.

— Привет! — Эрла улыбнулась ему так же дружелюбно, как и мне. — Проходи к нам.

— Привет. — Парень спустился по ступенькам, тряся своими лишними килограммами на каждом шаге.

Можно было даже не сомневаться, на какой крючок он попался. Эрла обещала ему похудение за семь кругов ада. Только бы это были не физические испытания, к которым тот точно не был готов.

— Глеб. — Толстяк подошел ко мне и протянул пухлую влажную ладонь.

— Виктор, но друзья зовут меня Вий. — Я пожал ему руку.

Глеб понимающе улыбнулся.

— У меня много кличек, но все они очень неприятные. Так что зовите меня Глебом.

— Отлично, ребята, поздравляю вас за проявленную смелость. — Эрла похлопала новенького по плечу. — Сделать выбор труднее всего, это половина пути, а в моральном плане, это его основная часть. К тому же, преодолевать трудности вместе гораздо веселее и проще. Взаимовыручка необходима в таких делах. Кстати, аппетит ни у кого не появился?

— Я бы съел чего-нибудь. — Признался Глеб. — Когда волнуюсь, аппетит просыпается.

— Я тоже буду. — Глядя на новенького, я успокоился и понял, что голоден.

— Один момент.

Эрла сделал шаг вперед и пропала.

— Это не ловушка? — Тут же спросил меня Глеб.

— Без понятия. Если бы она хотела что-то сделать с нами, зачем ей устраивать это представление.

— Она красивая. — Глеб вынул из кармана платочек и вытер им лицо.

— Очень. Красота у нее неземная.

Эрла появилась неожиданно, заставив нас замолчать. В руках у нее находилась большая сумка. Она открыла ее и пригласила трапезничать. В сумке лежала теплая домашняя сдоба, фрукты, горшочек с тушеным мясом и большая бутылка с жидкостью, похожей на апельсиновый сок. Вид еды раззадорил аппетит.

Мы с Глебом полезли в сумку. Эрла, не осталась в стороне. Она взяла вилку и полезла в горшочек с мясом. Чем меньше она старалась походить на неземную красавицу, тем становилась еще красивее. Глеб, так же, как и я, бросал на нее заинтересованный взгляд. Где-то в глубине души, ему хотелось считать, что выбор Эрлы был каким-то невероятным образом основан на ее симпатии к нему.

— А чего нам надо будет делать? — С полным ртом спросил Глеб.

— По ходу разберетесь. — С таким же полным ртом, ответила Эрла. — В том-то и задача ваша, разобраться.

— А можно будет соскочить на полпути? Вдруг я передумаю? — Глеб перестал жевать и уставился на Эрлу.

— Нет, нельзя. Уже нельзя. — Ее голос прозвучал жестко.

Глеб чуть не подавился не дожеванной пищей. Видимо в нем еще теплилась надежда на легкий вариант испытания. Он замер с булкой в руках. Помолчал, затем положил ее назад в сумку. Мне стало жаль парня. Сам себя я считал готовым ко многому. Тело мое было тренировано, голова соображала неплохо. Глядя на Глеба, я понимал его опасения. Даже легкая пробежка далась бы ему с трудом.

— Чего загрустил? — Старясь проявить заботу, спросила Эрла. — Стоит ли бояться испытаний человеку, который каждый день своей жизни терпел насмешки. Хорошее свойство памяти, забывать плохое. Пережил, забыл и ладно. А подумать, завтра же будет так же, как и вчера, и послезавтра будет таким же, и через год ничего не поменяется.

— Я могу сесть на диету. — Возразил Глеб.

— Слово могу в твоем контексте звучит слишком гипотетически.