Страница 66 из 86
Глава 14
Глава 14
— По правде признаться. – Змей рассказывал свою историю, произошедшую с ним пока мы были не в месте. – Я же их так и не увидел, и думаю, увидеть их при наших органах чувств нереально.
— А может, их и нет, может ты придумал всё? – С охотой предложил свою точку зрения Борис.
— Не придумал, и ваш капитан тому подтверждение. Дурные мысли привели его к дурному хозяину. Судя по вашим рассказам, он явно подчинялся чьим-то желаниям.
— Антош, а мы решили, что и ты находишься в подобной ситуации. – Призналась Ляля. – Я решила, что тебя сделали невольником, ты был такой грустный при расставании.
— Блин, когда я почувствовал, как меня кто-то вытягивает из создаваемой аномалии, то решил, что так и есть, что я залез на чужую территорию и меня ждут разборки. Не представляете, как я обрадовался, что это вы. Нет, я больше не хочу идти в одиночестве. Я смогу заниматься тем же, чем и собирался, но рядом с вами. Да и вы во мне нуждаетесь, как я вижу.
— Больше, чем всегда. – Я согласно кивнул. – Между мирами не осталось ни одного перехода без ловушки.
— Вот, я буду строить тоннели из мира в мир! – Радостно воскликнул змей. – Отличный мог быть тост.
Петр сбегал в «скорую» и вернулся оттуда со свернутой в большой узел скатертью.
— Это же… — Я признал ее ажурную кайму.
— Да, я сдернул ее вместе со всем, что было на столе, когда началась паника, не хотел, чтобы добро пропало.
Мы закрылись в уютной каюте капитана космического грузовика-аномалии и принялись отмечать удачное завершение очередного испытания.
— А вы-то где были? – Спросил я у экипажа «Скорой помощи». До сего момента не было времени поинтересоваться тем, куда их закинула Ляля.
— Спасибо, на этот раз мы были на земле, среди почти таких же людей, как мы. – Алекс наткнул на вилку соленый огурчик, к которому прилип мусор.
— В чем же отличие? – Поинтересовался я.
— Они летали. Не постоянно, иногда, просто отрывались от земли и летели, без всяких устройств.
— А может, все-таки было устройство? Компактное, незаметное, встроенное в подошву обуви, ранец или поясной ремень?
— Не было ничего такого, они и босиком летали. – Борис наморщил лоб, вспоминая события недавнего времени.
— Да и не похожи они были на людей, обладающих технологиями, так, оборванцы на вид. – Петр невольно оглядел себя. – Как мы.
— Да, согласен, у них лошади, телеги, никакого намека на что-то продвинутое. Однако, летают как супермены. Завидно. – Алекс мечтательно поднял глаза в металлический потолок, представляя себе совместный полет с девушкой своей мечты.
— Карлсоны, мать иху, ни бензина, ни солярки не надо, еще бы на голову не гадили. – Борис полез за апельсиновой долькой.
— А что, было такое? – Ляля брезгливо сморщила носик.
— А что они не люди что ли? Я бы не удержался, простите, был бы повод. А вы что, только о возвышенном думаете?
— Ну, мне такое в голову не пришло бы. – Призналась Ляля.
— Ну, ладно, вы женщина, а вам мужики, не интересно было бы отбомбиться точно в цель?
— Борис, этот мир явно создан для тебя. – Усмехнулся я. – Отличный повод научиться летать.
— Какие мы все благородные, один я из простых. – Обиделся Борис за то, что его не поддержали. – Не я придумал мудрость про закон курятника, толкни ближнего, насри на нижнего.
— Ну всё, за столом никаких мудростей. – Не выдержал змей. – Мы же отмечаем воссоединение.
Мы чокнулись рюмками и выпили.
— А может быть Борис прав, нам не хватает какого-то другого взгляда на жизнь. Среди нас троих, извините, но вы пока не команда. – Извинился я перед экипажем «скорой», - нет маргинала, либо человека со складом характера, таким вот совсем дворовым, у которого папа алкаш, а мама на трех работах работает. Для них жизнь выглядит немного иначе.
— Зачем? – Не понял змей.
— Жизнь многообразна и надо понимать её во всех проявлениях.
— Если вы подумали про меня, то у меня отец инженер, а мать кондитер, на одном предприятии всю жизнь. – Борис решил, что образ маргинала «слизали» с него.
— Однако, идея отбомбиться по неприятелю пришла в голову именно вам.
— Да если бы у нас на Земле люди научились летать, то желающих нагадить вам на голову было бы хоть отбавляй и не только среди бедолаг. Уверяю вас, по разу это сделал бы каждый.
— Да, такого спора у нас еще не было. – Ляля поднялась из-за стола. – Потому и не летаем, что любое хорошее дело обязательно дерьмом испортим.
— А зря вы это сказали. – Возмутился Борис, посчитав все разговоры вокруг пикантной темы личным оскорблением и нежеланием видеть правду. – Я хочу взять вас на слабо.
— Что ты задумал, дядь Борь?
— А слабо вам выбрать миры, где в обществе нет наносного, искусственного, где все запросто, что хочешь, то и говоришь, без всяких намеков и необходимости витиевато изъяснятся, лишь бы не задеть чувства.
— Ясно. – Идея Бориса мне даже понравилась. Такой взгляд на общество мог расширить наше знание о мире. – Почему бы и нет, можно попробовать.
В дверь кают-компании постучали.
— А что у вас там происходит? С нашим капитаном все в порядке? – Спросили через динамик громкой связи.
— Вот черт! – Спохватился я. – Про экипаж корабля совсем забыли. Что сказать им?
— Ваш капитан не прошел ветеринарный контроль, поэтому мы его изымаем, чтобы сделать профилактические прививки, потравить блох, отрезать бубенцы, после чего вернем назад. – Выкрикнул Алекс, надеясь, что его будет слышно по ту сторону.
Ответа не последовало.
— Думаю, они кинулись к аварийной связи, чтобы сообщить о захвате судна. – Решил я.
— Да и мы что-то засиделись в гостях. – Ляля стряхнула с себя крошки. – Идемте отсюда.
— В новый дивный прямолинейный мир. – Напомнил Алекс.
— Так точно, туда. – Я пока еще не придумал, каким должен быть этот мир.
Петр решил снова забрать все, что осталось на столе, но я его остановил.
— Не стоит, найдем себе пищу свежее, а эту оставь экипажу судна, пусть капитана помянут.
Нам пришлось поблуждать по коридорам корабля, прежде, чем мы нашли свою машину. Ее никто не тронул, и в ней ничего не пропало. Прежде, чем отправиться в другое место, мы договорились со змеем, что он воображает тоннель-пуповину, соединяющую миры, а я тот мир, в который нам надо попасть.
Сложно вообразить себе то, о чем не имеешь нормального представления. В голове вертелось что-то про людей, всегда говорящих вслух о том, что думают, но с непременным душком обреченности, свойственной им. Торжество справедливости, через боль и страдания. Аскетизм, любовь к тому, кто хуже тебя и ненависть к тем, кто лучше. Я как-то так представлял часть общества, о которой говорил Борис.