Страница 53 из 86
— Получается, что я бежал по головам. – Я поднял по очереди ноги, чтобы быть уверенным, что сейчас не стою на чьей-нибудь кроне.
— Ты не ударился. – Ляля осмотрела меня. – Ой, у тебя на лбу шишка.
Она нежно коснулась моего лба, но я все равно почувствовал боль.
— Невежливо было возникать у меня на пути. Я был так счастлив, что закрыл глаза от удовольствия. – Признался я.
— Вот и получил урок. Нельзя расслабляться в чужом мире. Тебе бы холодный компресс к ушибу приложить.
— Пойдемте туда, где есть лед. Чего ждать, когда этот дуболом вынесет нам вердикт?
— Это даже унизительно, ждать решения своей судьбы от того, кто не имеет права это делать. – Вставил свои «пять копеек» змей. – Но идея со льдом мне не очень.
— Ладно, само заживет. Подумаешь, дефект красоты.
Вдруг, прямо под змеем задвигалась трава и полезла вверх. Антош едва успел отползти, чтобы не подняться вверх на вылезающем из-под земли дереве. Рядом с нами, тряхнув кроной, полезло еще одно дерево. Оглядевшись, мы увидели, что все пространство вокруг нас начинает напоминать вырастающий с небывалой скоростью лес.
— Урфин Джус и его деревянная армия. – Непроизвольно вырвалось у меня.
Ляля ухватила меня за руку. Змей испуганно вскарабкался нам на шею. Тут же стало сумрачно от стены деревьев возникшей вокруг нас. Оказалось, что они жили плотно друг к другу. Интересно, куда деревья девали свои корни. Может быть, они общались ими между собой. Мне представился этот процесс, похожий на то, как мы пытаемся привлечь чье-то внимание, трогая друг друга ногой под столом. Лес наполнился сотней свистящих голосов. Надо сказать, что они сами себе закрыли сквозняк, и потому я не мог разобрать ни слова.
— Надеюсь, ваше появление это демонстрация вежливости? – Спросил я громко. – Поддавшись первобытному страху неизвестного можно таких дров нарубить, ни один иномирец потом к вам носа не сунет.
— Жорж, им про дрова не надо. – Шепнул на ухо Антош.
— Черт, я не задумываясь.
— Угрозааа. – Просвистело ближнее к нам дерево.
— Опассность. – Просвистело другое.
— Нет вам от нас никакой угрозы! Будьте благоразумны и открыты новому, не прикидывайтесь неотесанными пнями.
Последнее, наверное, не стоило говорить, если не хочешь настроить против себя местных древесных. Многочисленные кроны зашелестели, будто их трясли невидимые руки. По воздуху поплыл зеленоватый горький туман, засвербевший у меня в носу.
— Драпаем! Дуболомы решили нас притравить.
Сдерживая порывы кашля, я представил себе первые чувства, которые пришли на ум. Страх и ненависть первой школьной линейки, на которой я держал в потной ладошке букет разноцветных циний с нашей дачи. Видимо из-за того, что я нервничал и теребил букет, все стебельки сломались, а цветы безвольно склонились вниз. Я понимал, что букет у меня страшненький и это добавляло мне переживаний. Почему-то эта детская травма решила именно сейчас выбраться наружу. Думаю, причиной тому был запах зеленого тумана, напомнивший запах тех самых циний или же нависшие над нами деревья, похожие на толпу взрослых на той линейке.
И как всегда, чувства выбрали соответствующий их настроению мир. Первой открыла глаза кошка, прижав со страху свои остроконечные ушки к голове. Она ткнула меня в бок, потому что я все еще думал, что нахожусь в прежнем мире и не открывал глаза. А может быть, я просто смаковал жалость к себе, малышу с букетиком.
— Жорж, Антош, о чем вы думали? – Испуганно поинтересовалась кошка. – Что у вас в головах творится?
Я, наконец, открыл глаза. О, ужас, мы стояли на небольшом участке суши, вокруг которого закручивался спиралью грязный густой поток, напоминающий по виду схватывающийся бетон только другого цвета. Он шумно хлюпал, выпуская наружу пузыри воздуха.
— Первый раз в первый класс. – Я почесал затылок, хотя он и не чесался. – Это мое настроение первого дня в школе.
— Бедняжка. – Ляля облокотилась мне на плечо и нежно замурчала прямо в ухо. – Дерьмовое настроение.
— Признаться, и я, при всей моей тяге к знаниям, тоже не особо любил школу. Не так, как ты, Жорж, конечно, оттенок был бы более жизнерадостным, но структура осталась бы такой же.
— Еще бы шары добавить сюда и радостный голос из хрипящих колонок. – Воспоминания накрыли меня с новой силой, отчего мои плечи непроизвольно передернулись. – Одиннадцать лет от звонка до звонка. Почему Вольдемар не попался мне первого сентября?
— Не думаю, что ты пошел бы за голым мужиком. – Засомневался Антош. – Он бы точно не стал учить тебя грамоте.
— Ну, всё, ребята, довольно хандры, уводите меня из ваших детских переживаний. – Ляля требовательно дернула меня за руку. – Я когда-то мечтала стать учительницей начальных классов.
— Я еще не насладился жалостью к себе. – Промямлил я.
— Жорж, ты не похож на нытика.
— У меня была хорошая школа.
— Ты это наглядно продемонстрировал. Пойдемте же отсюда.
— Антош, а тебе не кажется, что эта жижа вокруг нас не просто грязь? – Я почувствовал щекотание в мозгу, будто кто-то пытался заглянуть в него.
Я подошел к потоку и притронулся рукой к нему. Меня кольнуло легким разрядом, проскочившим по руке прямо в мозг. Рука рефлекторно отдернулась, но я сразу же приставил её вновь, почувствовав ментальную связь.
— Ты меня слышишь? – Спросил я вслух.
Мое поведение со стороны, наверняка напоминало поведение сумасшедшего. Ляля нахмурилась, подозревая, что со мной не все ладно. Разговаривать с грязью не совсем нормальное занятие.
— Слышу!
Я подпрыгнул от мощного голоса, возникшего в моей голове.
— Это не грязь, оно живое. Приставьте руки и услышите.
Ляля с долей огромного сомнения и брезгливости на лице, едва коснулась ладошкой хлюпающей жижи.
— И что? Оно молчит.
— А ты спроси что-нибудь? – Предложил я. – Или поздоровайся для начала.
— Привет. – Произнесла Ляля и через секунду ее лицо просияло. – Я слышу. – Она подняла руку вверх. – Осталось только поговорить с живой водой, воздухом и огнем и будет полный набор для постановки диагноза.
— А что ты хотела, никто нас не ограничивал в своих фантазиях. Антош, пообщайся тоже.
Змей долго пристраивался, не зная, какой частью тела коснуться грязи, то ли кончиком хвоста, то ли, переборов брезгливость, языком.
— Не, пожалуй, языками еще рановато. – Я заметил его нерешительность. – Мокни кончик хвоста, поди, не обидится.