Страница 40 из 85
— Может и у него, но после того, как он вернется. Только я сразу предупреждаю, нам тогда все четверо будут не нужны. Вы же знаете, в компании мужчины бояться говорить секреты, могут даже умереть, чтобы не опозориться на глазах других. А когда останется один, и его тайна никогда не будет раскрыта, то обычно человек рассказывает всё. Вот так будет, когда вернется наш друг, которому чуждо всё человеческое. — Я посмотрел на стражей. Кажется, моя речь подействовала на них. Взгляды смягчились. — Вопрос первый, где держат моего сына? Что это за место?
Стражи молчали. Переглядывались между собой, и кажется, немым языком они договорились молчать. Прошла минута. Повисла тяжелая пауза, которую предстояло нарушить мне, как человеку, от решений которого зависит их жизнь. Я медлил, не зная как еще надавить. И тут над моим ухом грохнул выстрел. Страж со шрамом упал, ухватился за ногу и закричал от боли. Я поднял голову вверх. Мой взгляд уперся в дымящийся стол пистолета в руках Ляли.
— Следующая пуля будет в голову. — Стальным голосом припугнула она.
Я чуть не метнулся на сторону врагов, натурально испугавшись ее предупреждения. Стражи отошли от раненого. Кровь из простреленной ноги растекалась по прозрачному полу. У меня в ушах стоял звон.
— Повторяю вопрос. Где держат моего сына? Что это за место? — Голос звучал издалека и не был похож на мой.
— Интернат, где собирают брошенных детей. — Произнес страж с перстнем на руке. — Мы городские стражи и не многое знаем о нем. Там, как и во многих заведениях с уровнями секретности, используются парадоксальные туннели. Если вам удастся проникнуть внутрь, но вы не будете знать схему устройства, то вероятнее всего вас выбросит в такие места, откуда будет сложно вернуться.
— Это не твоя забота, куда нас выбросит. Расскажи, как попасть в этот интернат, прямо внутрь аномалии? — Строго попросил я. — И тогда мы вернем вам всех похищенных работников. Если же продолжите упрямиться, один из вас отправится к ним. Желаете такую встречу?
— Нет, конечно. Неполноценные…, — Страж осекся, — работники не испытывают к нам особой любви.
Мне показалось, что он лукавит. Казалось, что сейчас он произнесет: «Делайте, что угодно, только не бросайте меня в терновый куст». Хотелось уже услышать, что думает по этому поводу Антош. Словно услышав мои мысли, змей материализовался рядом. Подполз к раненому и, прикоснувшись, отправил его прочь из аномалии. Думаю, он уже распорядился принять его в какой-нибудь больнице.
— И вот их осталось только трое. — Произнес он многозначительно и бросил короткий взгляд на Лялю. — Надеюсь на конструктивный разговор, ибо в противном случае, вам придется разговаривать с Создателем. Где вход в аномалию? Я знаю, что он есть и завязан на одну из многочисленных дверей. Скажите, как ее распознать?
Стражи сбились в кучку, как затравленные хищники. Я на всякий случай держал палец на спусковом крючке пистолета. Они коротко посовещались между собой, буквально в трех словах. Тот, что был с перстнем, отделился от группы.
— Я вас проведу к входу. — Пообещал он. — Но дальше не пойду. Обещайте не сдавать нас, если что-то пойдет не так.
— Слово честного человека. — С готовностью согласился змей.
— А вы? — Спросил страж у нас с Лялей.
— Мы — команда. Что сказал один из нас, поддерживают и остальные. — Ответил я, добавив немного пафоса.
— Хорошо, мы вам верим. Поступим так, вы открываете вашу ловушку, а мы доставляем вас к входу. — Предложил страж
— Идет. — Согласился Антош.
Я полностью полагался на его опыт, хотя и подозревал, что стражи слишком быстро сдались. Ляля крепко ухватила меня за руку. Я обвил Антоша рукой посередине тела. Страж взялся ближе к его голове. Змей уже закрыл глаза и ждал отмашки. Я посмотрел стражу в глаза, чтобы убедиться в чистоте его помыслов. Он отвел их в сторону, как делают люди, желающие скрыть свои настоящие желания.
— Антош, это…
Меня подбросило и закружило. Я увидел свои ноги, испуганное лицо жены с бегающими глазами, хвост Антоша, мотыляющийся в опасной близости от моего лица. Хлоп! Нас жестко приложило о землю. Вращение прекратилось через несколько секунд. Мы лежали на влажной земле прямо на просеке в лесу. Пахло влажной почвой, травой и грибами. Я приподнялся, чтобы оценить приземление жены и друга. Ляля лежала на спине, прикрыв лицо руками. Змей тряс головой, медленно приходя в себя. Никаких стражей рядом с нами не оказалось. Готов был поклясться, они нас снова провели. Ляля убрала руки с лица.
— Жорж, ты видишь то же, что и я? — Спросила она.
— На дверь, ведущую в тайную комнату это совсем не похоже. — Произнес я вслух. — Антош, что всё это значит? — Спросила супруга.
— Это значит…, это значит…, что мы находимся в самом начале пути, который потребуется одолеть, чтобы спасти Дарика. — Произнес змей.
— А как же вход в аномалию и все такое?
— Этим парням не жить, если бы они сделали такое. У них кодекс чести и строгое соблюдение его правил. Кочевники, или как они себя называют, хьюкоши, суровые люди. — Антош, я полностью потерял смысл наших поступков. — Признался я.
— Ты забыл, что так бывает, когда встречаешься с неизвестным и долгое время, пока не начнешь его понимать, видеть зависимости, тычешься, как слепой котенок. — Пояснил змей в своем философском ключе.
— Ты заранее знал, что мы попадем не туда? — спросила Ляля.
— Не знал. Я ничего не знал наверняка. Провоцировал их на серьезные шаги, чтобы столкнуться с их мировоззрением и способностями. Вы можете обидеться на меня или посчитать циничным, но похищение Дарика открыло для меня, надеюсь, что и для вас, целый пласт непознанного.
— Это действительно цинично. — Признала супруга. — Я не хочу для своей семьи таких испытаний. Пора бы уже успокоиться и просто жить, наслаждаясь маленькими радостями.
— Согласен. — Змей вздохнул. — Но мы предполагаем, а бог располагает. Так ведь, Жорж?
Антош вспомнил выражение, проскочившее как-то у моей матери.
— Нет предела совершенству. — Ответил я. — Век живи, век учись. Неприятно, что кто-то за тебя решает, как надо жить.