Страница 36 из 85
Мальчик усмехнулся. Дверь повозки открылась. Пространство внутри нее освещала электрическая лампочка, что было удивительно. Хьюкоши не особо стремились внедрять технологии в свой быт, считая, что с ними добавляется куча проблем. У них не было заводов, фабрик и прочего, что поддерживало бы электрификацию. Все технологичное, чем они пользовались, было привезено из миров, населенных неполноценными. Даже оседлые хьюкоши, жившие не одно поколение в городе, в менталитете своем имели кочевой взгляд на жизнь.
Дарик забрался в повозку. Там его ждала дама, одетая по здешним меркам необычно, но привычно по меркам мальчика. На ней были синие джинсы и майка, туго обтягивающая бюст. На ногах скромные ботиночки. На запястье левой руке часы с золотым браслетом. Почему-то Дарик сразу испытал к ней расположение. Наверное, так одевалась его мать, и это вызвало приятные параллели.
— Привет. — Поздоровалась женщина. — Меня зовут Кайт
— Зачем? — спросил Дарик.
— Затем, чтобы некомпетентные люди не сгубили такой талант. — Туманно пояснила женщина. — Все, что они умеют, это сталкивать людей лбами, чтобы вырастить из них породу бойцовских собак. Я слышала, у тебя даже были успехи в этом направлении. Долго смеялась, когда мне рассказали о пострадавшей учительнице. Они такого обращения честно заслужили.
— Мне стыдно перед ней. — Признался Дарик. — Она не хотела пускать моего папу, а я из-за этого сильно разозлился. Потом мне сказали, что папы не было, а была какая-то психограмма.
— Скорее всего, они были правы. В обучающие заведения просто так не попадешь.
Повозка мягко тронулась с места. Ее не трясло на мощеной дорожке, как кибитку кочевников. Мальчику казалось, что она едет почти так же мягко, как машина деда.
— Вы тоже не отпустите меня домой? — Спросил он.
— Пока нет, но дальше будет видно. — Ответила она уклончиво.
— Что для этого надо будет сделать? — Напрямую спросил Дарик.
Кайтина широко улыбнулась.
— Смышленый. Ты мыслишь именно так, как я ожидала, прагматично и целенаправленно. Так быстро не расскажешь, что нам потребуется. Мы будем изучать тебя, проверять реакцию, чтобы знать точно границы твоих возможностей. Понимаешь в чем разница между нами и неполноценными?
— Мне не нравится это слово. — Резко заявил Дарик. — Мои родители тоже относятся к ним, а они намного умнее и лучше, чем все, кого я видел у вас.
— Прости. — Кайтина развела руками. — Забыла. Мы привыкли так их называть, что даже перестали вкладывать в это слово какой-то дискриминационный смысл. Так вот, между нами есть существенное отличие. Такие люди, как твои родители, развиваются через изменение внешней среды под свои нужды. А мы, хькоши, больше направлены внутрь себя, на адаптацию под условия внешней среды. Так мы достигли успехов в способности преодолевать границы миров, но совершенно потеряли способности к созданию сложных вещей. Ты понимаешь это?
— Хм, да, наверное. — Неуверенно признался Дарик. — Мы в Транзабаре больше похожи на вас, потому что там все умеют проницать миры. А вот в мире, где живут родители папы и родители мамы все по-другому. Особенно у папиных. Там есть очень сложные и умные устройства, симулирующие внутри себя целые миры, которыми можно управлять.
— Ты говоришь о компьютерах? — Спросила Кайтина.
Дарик выставился на нее.
— Я думал…
— Ты думал, я такая же тупая, как твои воспитательницы? У тебя будет компьютер, и ты покажешь нам, что умеешь на нем делать.
Женщина понравилась Дарику еще сильнее. Спустя всего несколько минут разговора он понял, что доверяет ей и счастлив, что больше не вернется в интернат, вызывающий у него приступы мизантропии.
Город, по которому они ехали, напоминал сад с большим количеством цветущих кустов. Они росли везде, вдоль дороги, по которой они ехали, в садах, на аллеях, по которым прохаживались люди. Воздух был напоен ароматами лета. В какой-то момент карета, после долгого подъема, выехала на длинную прямую улицу, оканчивающуюся бесконечной синевой.
— Там вода? — Дарик указала пальцем в окно.
— Это море. Ты не был на море? — спросила Кайтина.
— Был, много раз. Мама не любит море, потому у нее шерсть. Когда она мокрая, выглядит очень смешно. — Простодушно рассказал мальчик.
— Постой, так твоя мать и отец… разные? Ну, я имею в виду, они не принадлежат одному виду людей? — Кайтина была сильно удивлена.
— Да, они из разных миров. Папа называет маму кошкой, а мама папу макакой.
— Ха. Они у тебя большие оригиналы. Понятно, в такой семье и дети не будут обыкновенными. — Спутница Дарика задумалась.
— Вы о чем? — Спросил мальчик.
— О тебе Тульп.
— Меня зовут Дарик. Имя мне придумали в интернате, и оно мне совсем не нравится. — Признался мальчик.
— Хорошо, я буду звать тебя именем, которое тебе нравится, хотя на мой слух оно совсем непривычное и неприсущее хьюкошам.
— У жителей Транзабара нет самоназваний, все мы люди, откуда бы не пришли. — Повторил Дарик мысль, которую неоднократно доносили ему родители и Антош. — Я не хьюкош и не хочу им быть.
— Ты не можешь им не быть, потому что ты и есть хьюкош. Отрицание себя в твоем случае вызвано прогрессивными взглядами родителей и узкого общества жителей, как ты там его называешь, Транз… базара?
— Транзабара. — Поправил Дарик.
— Спасибо. Я тебе донесу мысль, а ты постарайся ее обдумать. Я не жду, что ты сразу согласишься с ней, поэтому не торопись с ответом. Просто подумай как-нибудь наедине в спокойной обстановке. Видишь ли, Дарик, хьюкоши научились ходить сквозь миры не поодиночке, как неполно… как остальные народы, а сразу все. Это произошло так, будто у нас одновременно изменилось коллективное сознание. Поэтому все наши большие сообщества, города и поселения поменьше, представлены одним видом, нами. У таких народов, к которым относятся твои родители, иномирцев наберется один на миллион. Выбравшись за пределы своего мира, они понимают, что никогда не смогут вернуться домой на постоянную жизнь, потому что стали другими. Соотечественники будут угнетать их своим узким взглядом. Это обстоятельство вынуждает селиться в городах, основанных такими же штучными иномирцами, но вышедшими из миллионов разных миров. Естественно, чтобы не произошло недопонимания, они пришли к консенсусу, видеть в каждом иномирце только человека. За это им приходится отказываться от себя настоящего и примерять образ универсального разумного существа, не имеющего никаких отличий, кроме несущественных внешних.