Страница 86 из 123
— Мне, вполне достаточно — ответил я и внезапно осознал, что за короткий срок уже с десяток раз побывал в совершенно разных аномалиях. Получалось, что они меня словно сами преследовали.
— А что ты насчет этого скажешь? — спросил Гаврилов и достав из кармана пиджака, показал мне монокуляр.
— Скажу, что с этой штучкой нужно обходиться поаккуратнее — предупредил я, уж точно не собираясь рассказывать зачем нужен прибор.
— Да мы уже заметили, смотреть туда невозможно, сильно слепит, и голова потом кружится — недовольно проворчал капитан.
— Говори, зачем этот прибор нужен? — настоятельно переспросил полковник.
— Я обычно с помощью этого заглядываю в бутылку, но вам не советую — вполне честно ответил я.
— Да он же заговаривает нам зубы — процедил Гаврилов и посмотрел на капитана. — Боря, а раздроби-ка лейтенантику коленную чашечку.
Среагировав на приказ, бывший нквдэшник снова схватился за деревянный молоток и в нерешительности замер.
— Ага, раздробить коленку чтобы потом меня носить на допрос. Гениальное решение. — Я недовольно покачал головой. — Да давайте уж валите меня на глушняк, чтобы я никому не достался. Так от меня будет точно больше толку.
— А что ты предлагаешь? Что с тобой таким наглецом делать? Или опять попросишь отпустить? Так запомни такое у тебя точно не прокатит — заявил полковник Гаврилов.
— Так зачем же членовредительством заниматься, вы ещё даже не попробовали у меня просто спросить, что я знаю о том, что происходит?
— Ну и что же ты знаешь?
— Да не особо много — честно признался я. — Но несмотря на это похоже побольше чем знаете вы. Например, я знаю, что некий темный очень долгое время помогал сначала НКВД, а потом и КГБ СССР с выявлением всяческих реально действующих агентов иностранных разведок, пособников нацистов и внутренних противников Советского строя. В результате он завоевал непререкаемый авторитет, но одновременно тем самым и некоторым образом ослабил структуру КГБ.
— Это как? — спросил полковник.
— Да очень просто. Когда тебе всё подают на блюдечке, не приходится напрягаться. Ведь признайтесь, это же очень удобно, периодически получать сводки с точными адресами агентов западных спецслужб или места сборов столичных диссидентов. К такому быстро привыкаешь и перестаёшь работать самостоятельно, постоянно находясь в режиме ожидания очередной порции информационного корма и свежеарестованных врагов народа.
Судя по выражению лица Гаврилова ему не нравилось то о чём, я сейчас говорю, однако он понимал, что в моих словах есть разумное зерно.
— А может мне и вправду сломать ему что-нибудь? — неожиданно спросил капитан, которого мои слова напрягли ещё больше.
— Нет, пусть пацан говорит — пробурчал полковник Гаврилов. — Так что там ты лейтенантик ещё расскажешь о нашей слабости?
— Глава Комитета Государственной Безопасности, гражданин Андропов далеко не дурак и до него постепенно начало доходить, что спокойствие, добытое таким способом, расхолаживает силовую составляющую и делает её рыхлой. Вот, например, скажите, какая структура в КГБ занимается ликвидацией аномалий?
— Парень ну ты же сам знаешь, в Москве этим занимаются научный центр Капицы и несколько подразделений ликвидаторов. МВД и Внутренние Войска. А КГБ больше занято в обеспечении прикрытия их работы. Мы ловим тех, кто разносит слухи и сеет панику в советском обществе, пресекаем паранормальные действия иностранных спецслужб, и не позволяем распространяться всякой мистической литературе, завезённой из-за рубежа нашей Советской родины — отчеканил полковник Гаврилов, словно прямо сейчас находился не в допросной, а на партийном собрании.
— Значит само КГБ аномалии не только не устраняет, но и не занимается работой по предотвращению их появления. Судя по созданию нового факультета в институте КГБ имени Дзержинского. Видимо до Андропова наконец дошло что дальше так нельзя. В результате он по всей видимости дал задачу выборным людям, найти слабые места темного и наконец понять, чего же он в конце концов добивается своими действиями.
— А может ты и правда знаешь, чего он там такого добивается? — явно не сдержавшись, напрямую спросил полковник и даже сквозь слепящие лучи лампы я увидел, как он зло оскалился.
— А почему же не сказать — не мешкая заявил я. — Насчет КГБ тёмный всего что хотел уже добился. Вы не только любыми способами обходите стороной и стараетесь не замечать то что он делает, но и потворствует и всячески помогаете решать его проблемы. А сам темный под вашим прикрытием проворачивает свои делишки, которые обязательно закончатся чем-то очень нехорошим.
— И чем же именно эти делишки закончился? — спросил полковник с нажимом.
— Если судить по той информации что у меня есть, то он готов выпустить на свободу нечто потустороннее и крайне опасное. И это нечто породит целый сонм аномалий прямо в Москве и Московской области — вполне честно обрисовал я ситуацию, отлично понимая, что скрывать такое сейчас не только не стоит, но и попросту себе дороже.
— Нет, я не верю — проговорил полковник и покачал головой. — Зачем ему это всё. Сейчас у него есть власть, положение в обществе, наша поддержка. Похоже ты специально путаешь нас, чтобы вывернуться и столкнуть лбами темного и КГБ.
— Я не знаю конкретно, зачем ему превращать Москву в нежилой город, но уверен, если он этого всего добьётся, то власть и положение у него никто не отнимет.
— Это как так? — реально не понял Гаврилов.
— Да вот так. Гражданин полковник, а представьте себе, что в столице СССР и пригородах, каждый день рождаются десятки, а может быть и сотни аномалий. Они плодятся и размножаются практические беспрерывно, а противостоять их появлению могут только несколько отрядов ликвидаторов, слабо обученные армейские части, да учёные из научного центра Капицы. Так вот ваш темнейший наверняка предложит свои услуги и даже будет сдерживать рост аномальной раковой опухоли, разумеется до тех пор, пока ему не захочется послать всех на три веселые буквы. А в то что это будет, я более чем уверен.
— И что потом? — неожиданно спросил капитан.
— А что будет потом, я даже и предположить не могу. Но скажу одно, в СССР точно наступят трудные времена, причём раньше, чем где-либо ещё.
Полковник призадумался и в допросной повисла долгая пауза. Сделав пару кругов по помещению, он наконец уселся за стол и глядя мне в глаза, недоверчиво покачал головой.