Страница 84 из 88
Сложный выбор, который не нравился мне ни одним из вариантов от слова совсем. Еще недавно я героически кромсал злодеев одной левой, а теперь вшивый мужичонка с внутренностями тысячелетнего суккуба намеревался устроить мне веселую жизнь.
— Ладно, садись, — я тут же ощутил, что к ногам вернулась подвижность. А вот рукой придется заниматься самостоятельно.
— Может, ты в курсе, где здесь есть бинт?
— Второй ящик слева, — немного рассеянно проговорил кандидат в губернаторы.
— Спасибо, — бросил я через плечо. Кажется, лучше срабатывал план по растерянности. — Скажи-ка, почему вас всех так удивляет факт, что я всего месяц на службе?
— Тебе уже говорили, что в Корпорации все получают Силу только после второго или третьего перерождения?
— Говорили, конечно же, — я достал бинт и приложил его к разрыву, тут же вздрогнув от боли. Не умел я еще контролировать себя настолько, чтобы эту боль уменьшить, если не на порядок, так хотя бы чуть- чуть.
— А ты сразу все умеешь. Может, у тебя клиническая смерть была когда-то?
— Да нет, меня в тридцать как удар хватил, так и все, — беззаботно болтал я. Беззаботно — насколько отпускала боль, потому что каждый оборот бинта доставлял немало мучений. — И никто ничего не объясняет. Знаешь, если бы вы могли дать какие-то пояснения. Вы — в смысле вообще суккубы. Опытные, прожившие не одну тысячу лет.
Глядя, как Большаков менялся в лице, переходя от растерянности к изумлению и обратно, я чувствовал, как растет внутри меня уверенность.
— Думаю, тут тебе бы подсказал Лазарь. Джон — самый младший из нас…
— К слову, я бы даже извинился перед ним.
— Перед Джоном??
— Ну да. Он редкий засранец, конечно. Я не спорю, что мой друг замахнулся на него первым, но тот возжелал убить его в ответ. И не самым приятным образом. Как мне надо было действовать? Но раз он жив и где-то болтается, я бы согласился обсудить с ним наш мирный договор. Не хочу враждовать.
— Так все-таки Лазарь был прав, этот старый пердун, — процедил Большаков.
— Неважно, кто прав, — я закатил глаза, потому что слишком сильно потянул за бинт. — Меня на данном этапе ваши дрязги с «Похотью» вообще не колышат. Студию обещали мне. Проект мой, доход мой. Он неприкосновенен. Работники — мои. И тоже неприкосновенны. Я не вступаю в борьбу между вами и Корпорацией, потому что я еще не понимаю, что между вами происходит. Знаю ситуацию лишь поверхностно. Но раз вы трое на меня вышли, значит, именно у вас были на меня планы.
Я осторожно завязал бинт на ладони и посмотрел на проступающие кровавые пятна — если не поспешить к доктору, с рукой можно будет распрощаться.
Лицо Валерия Анатольевича вытянулось. Он явно не ожидал от меня такой речи, не ожидал увидеть подобную позицию. Для него все это выглядело, как солнечное затмение для древних людей — из ряда вон.
— Знаешь, наши планы… — начал он и вдруг в комнатах начали возникать из ниоткуда люди в черных костюмах, точно орда Мистеров Смитов из Матрицы.
Они заполоняли пространство, как саранча — в одной только кухне их набилось с десяток, и я внезапно потерял Большакова из виду.
— Можешь сдаться или умереть! — зазвучал голос с другого конца помещения. — Я бы предпочел последнее!