Серебряные колокольчики

Глава 2

Я стою в темноте на пригорке, с легким испугом рассматривая окрестности. Не могу понять, что же меня разбудило, но тревожное чувство постепенно нарастает. В голове все так же играет едва слышная мелодия, напоминающая перезвон колокольчиков… Кручусь волчком, пытаясь понять, откуда она исходит.

С одной стороны от меня виднеются силуэты гор, заросших лесом. С другой – светятся огни моего родного города. Почему-то не могу вспомнить его название. Некоторое время провожу в задумчивости, но воспоминание все не приходит, и я забываю о городе.

Откуда идет музыка?

– Давай, парень, давай, напряги извилины, – профессор Ромус патетически вздернул руки, испепеляя меня негодующим взглядом.

– Господин профессор, я стараюсь…

– Старайся лучше! В космосе никто не станет ждать, пока ты вспомнишь все константы!

Астронавигация. Дичайший по своей сложности предмет, сплав физики пространства, математики и обеих геометрий. Зубодробительные формулы, описывающие гиперпространственные переходы. И мой несчастный мозг, пытающийся хоть как-то их запомнить.

Проклятый профессор – настоящий фанатик. Перед ним стояла четкая задача – провести углубленную подготовку к изучению предмета. Но вместо этого уже третий месяц мы усиленными темпами изучаем стандартный академический курс. Так, по его мнению, надежнее. А то, что у ученика раскалывается голова от попыток понять материал – это его не волнует.

И угораздило же меня попасть в техническую группу. Математический склад ума, большие перспективы… тьфу. Парни из дипломатической параллели сейчас проходят какие-то интересные психологические тесты, моделируют правительственные переговоры, а я рассчитываю курс транспортника из одной звездной системы в другую. Причем непонятно зачем – все такие вещи с самого начала освоения космоса обычно делают компьютеры, а не пилоты.

От профессора я выбрался выжатым словно лимон. Благо на сегодня у меня оставалось лишь одно занятие, и оно входило в список любимых – специальный рукопашный бой.

Преподавал его мрачный жилистый сержант из какого-то неизвестного мне рода войск. Имени он за почти три года занятий так и не назвал, предпочитая, чтобы я обращался к нему по званию и в ответ называя меня рядовым. Ну, если ему так проще…

– Явился, рядовой. Смотрю, старикашка тебе совсем мозги высушил сегодня?

– Так точно, Сержант!

– Давай разминочный комплекс.

Разминка – это хорошо и приятно. К спортивным упражнениям я привык давно, еще со времен занятий на первой базе. Там и рукопашный бой был, но он кардинально отличался от того, чему меня учил сержант.

– Ты, рядовой, должен научиться двум вещам, – просветил он меня на нашем самом первом занятии. – Первое – это быть машиной для убийства. А второе – это быть деревенским дурачком, которого в детстве на два месяца отдали на курсы рукопашки и который там научился только тому, чтобы махать руками в сторону противника, а не в противоположную.

Вот в рамках этих двух направлений и шли наши занятия. Сначала мне предлагалось проводить бой в наиболее эффективном и жестком стиле, нейтрализуя противника за возможно меньшее время, а затем служить боксерской грушей, нелепо размахивая кулаками и пытаясь защищаться.

Довольно сложное дело, но я потихоньку приспосабливался и переключатель в голове работал все лучше.

– Давай, давай, рядовой, че жмешься, как трусливое ссыкло? – И удар в голень, от которого я неловко отпрыгиваю, теряя равновесие. Сержант пользуется ситуацией, и могучий кулак, не обращая внимания на жалкую попытку блока, достигает моего солнечного сплетения, заставляя скрючиться на полу в попытках втянуть в себя немного воздуха.

– Молодец, рядовой. Десять минут перерыв.

Сержант был явно доволен. Я продержался целую минуту, полностью выдерживая «деревенский» стиль боя. И пропустил финальный удар, так и не показав ничего из арсенала спецподразделений.

Для чего все это – мне доходчиво объяснил куратор еще перед началом курса. Перед нашими учителями стояла и стоит грандиозная задача – превратить каждого участника проекта в идеального агента. А это подразумевает как множество знаний и умений, так и маскировку этих самых умений. Сложно воспринимать кого-то обычным пареньком, если он в первой же драке демонстрирует навыки чемпиона по смешанным единоборствам. Вот и учат нас двум стилям – для дела и для любопытных глаз.

В этот раз Сержант особо не зверствовал и ничему новому меня не учил. Всего пара спаррингов, а теперь вот передышка. Да и задумчивый он сегодня какой-то.

– Ты в курсе, рядовой, что наши занятия заканчиваются? – внезапно огорошил он меня вопросом.

– Нет, – односложно ответил я, продолжая восстанавливать дыхание. – А почему?

– Полагаю, хотят выделить время для других предметов, – задумчиво проговорил он, усаживаясь на валяющийся на полу боксерский мешок. – За новостями следишь?

– Вообще – да, но сегодня еще не смотрел.

Сержант недовольно скривился.

– Жопа наступает, рядовой. Как-то незаметно она подкрадывалась, подкрадывалась – и вот появилась. Шесть часов назад «трешки» сбили к чертям одну из наших орбиталок. Потеряли несколько кораблей, понятно, ушли в космос, но дело уже сделано. В планетарной сети есть видео, как она падает в океан неподалеку от Локоста. То еще зрелище.

– Осталось еще одиннадцать.

– Да хоть тридцать, – досадливо скривился он. – Самое важное – начало положено. Понимаешь, что это значит?

– Факт уничтожения одной из орбитальных станций означает, что, во-первых, у нас практически не осталось космического флота, способного сражаться с противником и прикрывать базы, а во-вторых, у противника имеется эффективное оружие и ресурсы, позволяющие ему с минимальными потерями уничтожать значимые единицы планетарной обороны. В целом же это означает, что противник приступил к четвертой из пяти стадий войны. Скорее всего, четвертая стадия продлится два-три года, в течение которых будут уничтожены либо все, либо большинство орбитальных станций. После чего начнется пятая стадия, подразумевающая полный внешний контроль планеты и точечные удары с орбиты, после чего война будет окончательно проиграна.

Сержант удивленно вылупился на меня. Я в ответ пожал плечами.

– Все время забываю, рядовой, что ты у нас не простое пушечное мясо, – наконец ухмыльнулся мой наставник.