Мертвец Его Величества

Глава 17

Наивная девочка ещё не знала, что попала в добровольное рабство к деспоту, тирану, сатрапу и эксплуататору. Я просил её сделать что-нибудь и смывался по своим делам. Исполнительная ушастая шла и честно вкладывала силы в наши посевы, пока за ней внимательно следили скелеты. Стоило ей выполнить поручение и присесть на десять минут, отдохнуть, как рядом вновь появлялся я, радовался, что Ежелин так хорошо справляется, жаловался на тяжёлую еврейскую жизнь, в смысле, некромантскую, сетовал на нескончаемый фронт работ и... Просил снова сделать что-то небольшое, вот буквально на пару минуточек.

На второй день Мариэль со своим кроленем наблюдала, как Ежелин впахивает за честное слово. Они просто стояли на стене и смотрели. На третий за остроухой соратницей следили всем офицерским составом. Наверняка даже тотализатор устроили, сколько Ежелин потребуется времени, чтобы понять, как я на ней езжу. Поэтому на четвёртый день я сменил тактику, и вместо себя начал посылать Била и прочих, кто посмышлёней. Люди задачу поняли, и меня, похоже, искренне уважали, потому что за работу взялись с энтузиазмом и выдумкой.

Вот Ежелин заканчивает с участком, о работе над которым её попросил Бил. Только хотела смахнуть трудовой пот и куда-нибудь слинять, желательно, чтобы там не было меня, как появляется пара бравых работников, садящихся девушке на уши. Парни благодарят за её заботу, красочно описывая, как рады её помощи, какая эльфийка вообще молодец, что обрабатывает все эти посевы... И как бы невзначай указывают и на поля, девочкой ещё не обработанные. А той отказаться стыдно, её так благодарили, сока принести попить...

На пятый день я уже сам стоял рядом с Мариэль.

— Нет, я уже из спортивного интереса хочу понять, когда она уже заподозрит подвох, — признаюсь, чувствую глубокое одобрение своих мыслей у окружающих, — Но если так продолжится, у меня дня через два работа для неё закончится.

— Пойдёшь по второму кругу, — предложил олень.

— Обижаешь! — возмутился я.

— Она это поле уже в третий раз обрабатывает, — пояснила моё возмущение илана.

— Мой староста ходит в шоке. Никогда настолько эталонных грядок не видел, — продолжил я. — Признался, что даже как-то стыдно. А это показатель, этому хитрому пройдохе стыдно быть не может!

— Мне её немного жаль, — признался мой полуэльф.

На что получил ревнивый взгляд от своей зазнобы. Я точно знаю, кто останется в гарнизоне. Это стройная ушастая, например.

— Мариэль, спасай подопечную! — воззвал к илане. — Я же себя знаю. Из принципа ночью ещё полей распашу и посажу туда какое-нибудь непотребство! Или затею деревянный частокол вырастить перед рвом. Живой и самоподдерживающийся.

— Атакующие рады будут, — меланхолично ответила Мариэль. — Уронят твой частокол прямо в ров и пройдут, как по мосту.

— Да боги с ними, пусть идут, встретим всех, угостим, похороним, как родных, — ответил я.

Чем вызвал всеобщее одобрение.

— Но она-то такими вопросами задаваться не будет! Возьмёт и сделает.

Мариэль покосилась на меня.

— И тебе её не будет жаль?

— Я ж нежить! А здесь почти научный эксперимент! — напомнил остроухой.

— Аргумент, — подтвердила яль Феррисгул.

Друидка как раз закончила с последней работой, а к ней уже подходили очередные просители.

— Усердствуют, рано идут, — прокомментировал кролень, озвучив, в общем-то, мои мысли.

— Да вы достали меня! — донёсся до нас крик.

После чего милая девушка обложила сначала всех, кто был рядом, различными заковыристыми оборотами, перемежая речь своего народа с ругательствами на людском диалекте, в особо пикантных местах добавляя выражения из языка урошу. Явно не понимая, что орочьи ругательства значат, отчего получались забавные лингвистические конфузы.

Затем друидка увидела нас. Она догадалась, что всё происходящее было формой издевательства, а её друзья и знакомые за ней наблюдали, тихо хихикая. На лице девушки отразилась насыщенная гамма самых разных эмоций, пока в голове шла выработка какого-то оформленного решения. Наконец, илана в первую очередь, отряд эльфов во вторую, а весь род остроухих в третью были покрыты новым потоком выражений и эпитетов, ещё более насыщенных заимствованными ругательствами, отчего количество лингвистических загогулин лишь возросло.

Когда Ежелин выдохлась, Мариэль лишь хмыкнула.

— Содержательно. Твой брат бы тобой гордился, у него никогда так не получилось.

Друидка прищурилась и перевела взгляд на меня.

— Барон!

Любопытно. Взлетаю и шагаю со стены, спланировав к остроухой.

— У вас есть что мне сказать, уважаемая юльсе?

— Я только что была уволена со службы в дозоре. Примете меня на службу?

Удивлённо качнулся из стороны в сторону, услышав за спиной: «вся в мать».

— А тебя не смущает, что всё это затеял я? — задаю встречный вопрос.

— Это сейчас значения не имеет! — настояла остроухая.

— Интересно, — оборачиваюсь к стене. — Илана! Как ваша сторона отреагирует на такую рокировку?

Мариэль улыбнулась.

— Скандал, крики, ругань, очень много возмущения, девочку назовут несколькими словами, что считаются за ругательства в приличном обществе, а тебя назовут уже словами вполне неприличными.

Вновь качнулся из стороны в сторону, кажется, понимая юмор остроухой.

— То есть никаких последствий?

Илана кивнула.

— Отлично! Ежелин, принимаю тебя в придворные маги. Служи верно, и по службе своей получишь заслуги и почести, а пока можешь идти отдыхать. Ты хорошо потрудилась, в ближайшие дни тебя не потревожат.

— А нас в придворные маги не принимали, — пожаловался Митиль.

— А вы ко мне с этим подходили? Нет? Ну так какие вопросы?

Довольная друидка уже спешила в крепость, показав своим сородичам язычок. Юлень проворчал:

— Я начинаю думать, что этот унниолу именно так всё и задумывал.

Насторожился, прислушиваясь.

— Довести нашу пигалицу до белого каления, чтобы она к нему переметнулась? Этого даже я не ожидала, — парировала Мариэль.

Нет, можно расслабиться.

Дни снова пошли своим чередом, только немного повеселее ввиду увеличившегося количества жителей крепости.

Ежелин психанула, и мы собрали первый урожай конопли. Девочка, правда, едва с истощением не слегла, перенапряглась знатно, причём её никто не просил, и я даже не знаю, с чего бы вдруг. Но теперь у меня был материал для создания первой партии пеньки. Правда, с ходу столкнулся с проблемой — цикл производства. Три года обработки — это слишком много.