Выжить в Антарктиде

– В каком смысле «крутился»?

– Когда мы подъехали к лестнице, Дима нас словно поджидал, но отошел в сторону и встал так, чтобы автобус его загораживал. Я смотрела в окно и еще подумала, что он от вас прячется. Видимо, вы и его достали уже.

– Ерунда какая!

– Но так все и было, я не выдумываю. Димы не было на экскурсии, и, увидев его, я решила, что он отель проверял на предмет безопасности. Он был должен, по идее, вам о результатах доложить, но не стал. Он вышел из-за автобуса лишь когда вы в отеле скрылись.

– Вот как, – Грач даже растерялся. – Что ж, спасибо...  Вы очень наблюдательная.

– Это просто так совпало, – Егорова улыбнулась и перехватила рюкзак поудобнее, плотнее прижимая его к животу. – С вами, как выяснилось, можно нормально говорить. Вы не всегда на людей кидаетесь.

Грач хмыкнул.

– Если со мной можно нормально говорить, может, скажете заодно, что именно вам в оазисе понадобилось?

– Не скажу, не надейтесь. Счастливо погулять на свадьбе!

Грач проводил Анну взглядом, а потом нагнулся и подобрал с пола чек на покупки, который она уронила. Итоговая сумма его впечатлила.

– Что ж ты за птица такая, – проговорил он, засовывая чек в свой карман. – И зачем тебе такая дорогая фарфоровая тарелка?

Была у него мысль, что дело все в Анином брате, который залез в долги или проигрался в карты, а сестра теперь вынуждена искать сокровища, чтобы продать на черном рынке и спасти непутевого родственника. Но когда нуждаются в средствах, считают каждую копейку, а Аня потратила на ерунду приличные деньги. Все-таки покупать блюдце с пингвином за сто двадцать долларов – это никому не нужный шик. И значит, дело в чем-то другом…

20. Церковь Святой Троицы

Церковь Св. Троицы на станции Беллинсгаузен, Антарктида

Сергей Давыдов.

Сергей Давыдов всем, что имел в жизни, был обязан своей маме. Звучит немножко глупо, но таковы факты, которые сам он, кстати, признавал с легкостью. Он вообще был легкий человек: характером, в быту, в общении. Но тех, кто сходился с ним поближе, эта легкость очень быстро начинала утомлять. Многие даже называли ее инфантильностью или безалаберностью, но называли беззлобно, не с целью уязвить или позлорадствовать. Причинить вред этому беззаботному и покладистому человеку не поднималась рука даже у самых ярых сплетников. Сергей Давыдов, при всех прочих недостатках, имел потрясающую способность очаровывать всех, кто входил с ним в контакт. Его могли упрекать, подтрунивать над ним, но на него не могли долго сердиться.

Мать Давыдова слыла человеком амбициозным, из тех, кто не добился желаемых высот и потому вторую половину жизни делает суперстар из своих детей. Актерская профессия виделась ей в самых радужных красках: слава, деньги, знакомства с другими знаменитостями. Она мысленно себе представляла, как сидит в зале, а на сцене ее ребенку вручают награду (может, даже Оскар – и трансляция идет на весь мир)…

Послушному Сереже ничего не оставалось, как принять мамину мечту за собственную. Сам же он был настолько легким, что любой порыв ветра мог унести его в далекие дали, а ему самому было все равно, куда держать путь.

Сергей в школе учился прилично, к тому же слыл исполнительным, ответственным и неунывающим. Свой подъем на олимп славы он начал с кружка театрального мастерства при бывшем доме пионеров, потом последовали любительская студия и первые выступления на большой (относительно большой) сцене, занятия с репетиторами и две неудачные попытки поступить в театральный.

Мама не отчаивалась и искала пути-знакомства. Воинскую повинность Сергей отдавал при Театре Советской Армии. Там же наконец-то был замечен и прослушан известным режиссером, набиравшим курс на следующий учебный год. Дальше – долгожданное поступление, пробы, съемки и муштра почище армейской.

Сережа для удобства вселился в общежитие, мотивируя тем, что репетировать порой приходится за полночь, но съехав от активной мамы, сын не стал самостоятельным настолько, чтобы грамотно выстроить собственную жизнь. Мама постоянно переживала, что Сереженька «никак не может зацепиться». Под «зацепиться» прежде всего понималась выгодная женитьба. На его курсе было много роскошных дочек известных актеров и режиссеров, но ее сын все выбирал каких-то неправильных провинциалок. Нет, мама провинциалок понимала, ведь ими двигало знакомое желание устроиться, а у Сережи и квартира, и прописка – верх мечты для простушки из тьмутаракани. Но Сереже-то от подобного брака какая выгода?

Расстроив две свадьбы сына, мама не оставляла надежды, что Сережа наконец-то вырастет (умом и практичностью) и очарует перспективную невесту. Но Сережа и практичность так и ходили разными дорогами. А перед выпускными любимый сынуля и вовсе вспылил, потребовав от матери оставить его в покое.

Размолвка с разобидевшейся родительницей привела к тому, что хорошего места в столичном театре Сереже не досталось (мама считала, что все от того, что она не стала за него хлопотать), а на работу он устроился всего-навсего в областной Театр драмы и комедии, где и роли пониже, и зарплаты пожиже.

На то, что перспектива получить однажды Оскар окончательно скрылась в тумане, Сергею Давыдову (в отличие от мамы) было решительно наплевать. Он продолжал плыть по течению, не прикладывая усилий – брал то, что падало в руки, избегая пускать в ход локти, зубы и изощренное хитроумие, которым, впрочем, Господь его не наградил. Люди его любили и не обижали – и этого Сереже было довольно. Его матери пришлось смириться, что натурой сын пошел не в нее, а в отца – столь же легкого и беззаботного весельчака, которого неуемное любвеобилие вынесло из семьи, едва сыну исполнилось 5 лет.

Поездка на свадьбу молодого миллионера в составе антрепризы для Сергея явилась рутинным мероприятием. Даже пункт назначения его не смутил.  Антарктида так Антарктида, там тоже люди жаждут приобщаться к прекрасному.

Оказавшись в самолете, он обнаружил в соседнем кресле коротко стриженную брюнетку, оценивающим глазом прошедшуюся по его лицу и фигуре. Незнакомка так завлекающее и недвусмысленно улыбнулась ему, что Сережа невольно приосанился и сказал себе: «а почему бы и нет?». До этого он видел девушку мельком в зале отлета, кажется, она стояла за ним в очереди на регистрацию, и Сергей еще тогда чувствовал на себе ее взгляд.

Выяснив, что они не только летят вместе в Ушуаю, но и плывут на одном корабле, участвуя в одном и том же мероприятии, Давыдов окончательно расслабился. Судьба предлагала ему роман на блюдечке – что он, дурак отказываться? Ему никогда не приходило в голову добиваться какой-то конкретной особы. Ему было безразлично: брюнетка или блондинка, красивая или не очень, худая или пышечка. Он оправдывал свою всеядность тем, что «нехорошо делать женщин несчастными». Пока его хватало на всех, он не задумывался о постоянной партнерше. По сути, мать надолго отбила у него охоту жениться, и со временем он даже стал находить в холостяцкой жизни свои плюсы.

Вот только с Анной Егоровой, попутчицей в Антарктиду, получилось все не так просто. Точнее, слишком сложно, чтобы Сергею это понравилось.

Первый подозрительный звоночек раздался сразу же  – в отеле Ушуаи, когда они, разгоряченные выпивкой и танцами вернулись с шумной улицы, и Сережа обнаружил, что лишился бумажника. Он хотел заказать в номер бутылку шампанского и продолжить банкет, но потеряв разом все деньги и банковскую карточку в придачу, резко протрезвел.

– Кажется, меня обокрали, – растерянно произнес он и плюхнулся на кровать.

– Ты хорошо искал? – спокойно поинтересовалась Аня. – Может, в другой карман положил?

Но бумажнику совершенно точно приделали ноги. Анна сама заказала по телефону две порции крепкого кофе и осталась у Давыдова до утра оказывать моральную поддержку. Вот только занимались они отнюдь не тем, о чем все подумали, увидев их утром выходящими из одного номера.