Выжить в Антарктиде

Павел вернулся с двумя пакетами снега:

– Снаружи светопреставление какое-то! Ашор, столько вам хватит?

– Пока достаточно. Кладите сюда!

– Кипяток скоро будет! – возвестил Дима.

– Отлично, – сказал Ашор, – мне нужно, чтобы вы прокипятили нож. Лучше даже несколько.

– Давай уж на ты, – предложил Дима. – Так короче.

– Если нет возражений, я согласен.

Вика вернулась на кровать и свернулась в комочек, поджав ноги. Снаружи бушевала буря. Завывания ветра не могли скрыть тонкие стены. Звенели стекла в окнах, жутко выло в трубе. Когда Паша открывал дверцу, чтобы подбросить дров, в комнату летели ярко-красные искры и звуки в трубе становились громче. В какой-то момент снаружи донесся такой удар, что домик вздрогнул. Вика была готова поклясться, что в стену въехал груженый камаз.

– Не бойся, это какой-нибудь лист фанеры снесло, – сказал ей Паша.

Вика слабо улыбнулась и укрылась пледом с головой, оставив только маленькую щелку. То, что творилось на улице, пугало ее, но происходящее в комнате казалось не менее жутким. Ашор оперировал подручными средствами. Слышались чавкающие звуки, лязг металла о металл, и даже ровный голос Ашора заставлял ее вздрагивать.

Юра позеленел, насколько об этом можно было судить при свете керосиновых ламп, но от стола не отходил, готовый помочь, если понадобится. Ишевич тоже стоял рядом, выполняя распоряжения, а вот Павел не лез, видимо, знал, что зрелище не для него. По помещению плыли нехорошие ароматы, соперничающие с дымом от чадящей печки.

Вика скрывалась от всего под пледом. Любые звуки казались ей резкими. Она морщилась от голосов, от звяканья посуды, от потрескивания огня в чугунной топке, от методичных ударов, сотрясающих входную дверь. И все же она несколько раз проваливалась в дрему, словно в бездонную яму – и вздрагивала всем телом, выныривая на поверхность, сердце ее испуганно принималось колотиться в горле...

– Вика, милая, вставай, – Громов легонько потряс ее за плечо, вырывая из очередного забытья, – разденься, тебя тоже надо осмотреть.

– Не надо, – слабым голосом выдала она, но все-таки села. Под курткой и пледом она вспотела, тело отвечало вспышками боли.

– Сейчас я тебя осмотрю, и ты снова ляжешь, – ласково произнес Ашор, присаживаясь на край кровати. – Сильно болит?

– Немного сильней, – выдохнула Завадская, ужасаясь тому, каким измотанным выглядел Ашор. – Я очень устала. Давайте все просто отдохнем.

Визард качнул головой, заставил Вику вытянуться на кровати и осторожно ощупал кости, уделив особое внимание позвоночнику. Юра топтался рядом, и было не понятно, доверяет он новоявленному доктору или нет. Ашор на него не обращал внимания, действуя методично и хладнокровно.

– Синий тюбик с подоконника принеси, будь добр, – попросил он, поднимая взгляд на Громова. – Слава богу, у нее только ушибы и отеки.

– Что за тюбик? – Юра не сдвинулся с места.

– Охлаждающая мазь. Потом, когда синяк проступит, будешь делать ей легкий массаж и теплое растирание. Я потом объясню, как.

– С ней все в порядке?

– Надеюсь. Будем наблюдать за динамикой.

Юра пошел за мазью.

– Викуся, повторный укол обезболивающего я тебе сейчас делать не буду, у нас только две ампулы и они нам понадобятся утром. Я дам тебе успокоительного, чтобы ты без проблем заснула, хорошо?

– Хорошо.

– На, выпей это. Если вдруг ночью тебе станет хуже, разбуди нас.

– Как Игорь? – спросила Вика, укладываясь на бок (так было менее болезненно).

– Прогнозов не даю, – ответил Ашор и, ухватившись рукой за высокую спинку двухъярусной кровати, с усилием поднялся. – И с вашего позволения пойду лягу.

– Да, по времени уж давным-давно новый день начался, – сказал Дима. – Дежурство устанавливать будем?

Громов махнул рукой:

– От кого тут на страже стоять? В такой шторм сюда никто не дойдет.

– Это точно, – вздохнул Павел. Он загасил одну лампу и попросил Юру, когда разберется с Викиными ушибами, завернуть фитиль у другой. – Не знаю, удастся ли нормально поспать в таком грохоте.

Ашор устроился на соседней койке и закрыл глаза. После больших нагрузок все его раны разболелись, а плечо стало дергать, но менять повязку сил не осталось. Все же мирные будни иллюзиониста это не суточные дежурства в госпитале при отделении скорой помощи, отвык он от стресса. «Надо просто завтра поберечься», – подумал Ашор, погружаясь в сон. Помешать ему в этом не смогла даже разыгравшаяся буря столетия.

33. Честная игра

Поскольку улеглись они к утру, то и проспали как минимум до обеда. Ашор несколько раз вставал к Симорскому проверить его состояние, но раненый оставался без изменений, дышал хрипло и на внешние раздражители не реагировал. Собственно, Ашор ни на что в его случае не надеялся, но, как говорится, пути господни неисповедимы, из коматозного состояния люди иногда выходили и при худших показателях .

Буря, свирепствовавшая с ночи, даже не думала затихать. Она все так же грохотала, сотрясая стены, по долине носились клубы снега и пара, и в полной темноте ослепительно сверкали молнии. Правда, сверкали уже устало и, как показалось, значительно реже. В последний свой подъем Ашор постоял немного на крыльце, оценивая мощь обрушившегося на них катаклизма, и вернулся в тепло. Ему даже удалось опять уснуть.

Через некоторое время поднялись Ишевич и Громов. Они тоже выходили во двор, а, возвратившись, зажгли лампу. На свет огонька к ним подтянулся Долгов.

- Который час? – приглушенным шепотом поинтересовался он. – Мои часы, кажется, сломались.

- Мои тоже стоят, - ответил Громов. – В них то ли снег вчера попал, то ли из-за электромагнитного возмущения работать перестали.

- Темно, как в гробу, - Паша подошел к Симорскому, который лежал на дальней кровати и, прислушиваясь к сиплому дыханию, потрогал ему лоб. - Температура не спадает. Зря мы доверились этому коновалу.

- Паш, он делал, что мог, - заметил Ишевич. - Ни ты, ни я не смогли бы сделать больше.

- Да, наверное, ты прав, - Долгов накинул куртку. – Пройдусь немного.

Когда он ушел, Ашор тоже сел на постели, болезненно морщась от того, что ненароком потревожил рану.

- Не обращай внимание на его бурчание, - произнес Юра. - Мы все очень ценим то, что ты вчера сделал.

- Благодарю. Как Вика?

- Спит. Даже странно, что так крепко. Намаялась, наверно.

Визард обошел своих пациентов, задержавшись возле Завадской подольше.

- Что? – сразу напрягся Громов.

- Ничего, она еще час проспит, не меньше.

- Слушай, а что ты ей вчера дал?

- Таблетку валерьянки.

- У нас не было валерьянки. Это из шкафчика что ли? Они же стухли давно!

- Не стухли, а хорошо законсервировались.

Громов вскочил, едва не опрокинув стул:

- А если ты ее отравил? Тебе не кажется, что ненормально столько спать из-за одной таблетки валерьянки?

- У нее наблюдаются симптомы отравления?

- Нет. Не знаю...

- Не знаешь - не придумывай, дай ей отдохнуть нормально.

Ашор достал из современной сумки ампулы с обезболивающим, шприц, набор хирургических игл и обратился к Дмитрию:

- Шить умеешь?

Ишевич изумленно вскинул бровь:

- На курсах учили. Помочь?

- Если не затруднит. Сегодня опять придется много возиться, надо быть в форме.

Увидев распоротые мышцы, Ишевич присвистнул:

- Как ты с этим оперировал?

- Что там – воспалилось? – Ашор попытался изогнуться, чтобы посмотреть на рану.

- Не вертись! Рана на удивление чистая, - откликнулся Ишевич. –  Выглядит отвратно, но ты везучий.

- Надо ее промыть дистиллированной водой, наложить шов и втереть мазь из желтого тюбика. Воды не жалей.

- Как скажешь. У тебя еще небольшие ожоги. В сумке есть специальные салфетки.

- Спасибо, но я мазями обойдусь. Салфетки пусть полежат немного, местным воздухом напитаются.

- Мази все старые. Как сказал Юра, «стухли давно».