Купец из будущего

- Это шкурка летняя, в полцены возьму! – слышалось Самославу, который смешался с толпой, и больше изучал людей, с которыми его свела судьба, чем торговал. Тем более, что у него в коллективе был торговец с явно выраженным талантом.

- Эта куница вытертая совсем, другую неси! – бойко спорил парень с бородатым мужичком, который неохотно вытащил из сумы другую шкурку. Поменять явно завалящую рухлядь не удалось, и клиент остался недоволен. Впрочем, клиентоориентированность еще не достигла современных высот, а потому на это всем было наплевать. Самослав, сам того не зная, совершил революцию в местной торговле, и ее последствия еще предстояло просчитать. Он попросил вырезать деревянные формы со сложным рисунком, куда заливал густой соляной раствор, в котором был ровно один римский фунт соли. Гирьки и весы он привез с собой из Баварии. Он когда-то читал, что и римским легионерам, и допетровским стрельцам выдавали жалованье солью. А китайцы и вовсе делали из нее монеты и использовали как деньги. В словенских лесах золото было без надобности, зато соль нужна всегда. И он давал два фунта соли за одну хорошую шкурку выдры, белки или куницы. Соболь шел втрое дороже. В этих местах он еще водился, но хищный промысел заставлял уходить зверька все дальше на восток. Новые деньги пошли на ура. Еще бы! Золото нужно к германцам тащить, чтобы купить на него что-нибудь нужное. А солью можно с соседом расплатиться, или самому употребить. Разве римский солид можно съесть? Нельзя! А вот новые деньги очень даже можно.

Так они объехали десяток хорутанских селений, и, расторговавшись, повернули лодки назад. Соваться к дулебам они не рисковали, как не рисковали плыть ниже по реке, где можно было нарваться на аварский разъезд, и тогда пиши пропало. Им нужно было идти в Ратисбону, чтобы мех поменять на оружие и инструменты. По расчетам Само наценка должна была составить примерно двести процентов. И это без учета того, что соль им досталась совершенно бесплатно. Купцы, которые скупали мех для продажи в Бургундии, делали еще процентов четыреста, и это заставило Самослава сильно задуматься.

- Крем Марго кушать будем, батистовые портянки носить, - пробормотал владыка неведомую никому, кроме него, молитву.

Горан в это время должен был с тремя парнями рубить соль в пещере и на плотах доставить в поселок. Тридцать корзин – на три-четыре дня работы. Итого весь путь – месяц. В поселке соль должны были переработать в слитки, а на промысел немедленно уходила следующая партия добытчиков. Остальные мужики спешно ставили частокол, ловили рыбу, которая шла в засолку и корчевали пни на будущих полях. Молодой владыка и тут удивил их, велев сеять в конце лета, чтобы рожь успела до холодов взойти. Хоть и чудно это было, да никто прекословить не стал. Просто приняли свою новую судьбу, что повернулась лицом к их роду.

Назад шли на веслах, и Лют, что сидел на скамье рядом, спросил негромко:

- Скажи мне, Самослав, а почему мы сразу в Ратисбону соль не повезли? Так же проще намного.

- А много ты словен знаешь, кто солью торгует? – спокойно ответил ему Само. – Мех и мед никому не интересны, мы же в лесу живем. А вот соль сразу подозрение вызовет. Выследят нас, а потом сильный отряд пришлют, который разорит все. А на земли наши баварский герцог своего графа пришлет. А за графом епископ подтянется, и придется нам уходить, если захотим и дальше вольными людьми быть. А если решим на своей земле остаться, то податями так обложат, что не вздохнешь.

- Дело говоришь, - сказал, подумав, Лют. Он был довольно медлителен, но неглуп и осторожен, в отличие от побратима Горана, которого хлебом не корми, дай подраться. На этом вопросы закончились, и лесную тишину нарушал лишь скрип деревянных уключин и трели птиц в ветвях вековых деревьев. Глухой лес, который рос по обоим берегам реки, казался бесконечным. То и дело на водопой выходили лоси и туры, которые подозрительно смотрели на лодки, что плыли мимо, и неохотно уходили в чащу, если те подплывали уж очень близко.

- Я в Ратисбону с Гораном пойду, - сказал, подумав, Самослав. - А ты и Збых берите все телеги, какие есть, и зерна побольше купите. Хоть всю оставшуюся соль для этого забирайте. Мы должны успеть до холодов еще одну ходку в горы сделать. А Хотислава поставим старшим, пусть частокол ладят. Времени мало, зима скоро. Зимой к нам по льду прийти могут, а без частокола нас голыми руками возьмут.

Лют нехотя признал правоту молодого парня. Германцы были совсем близко. Иногда и не понять, кто хуже, они или авары. Только авары пограбят и уйдут, а германцы каждые десять – двадцать лет пытаются новый шаг сделать в сторону словенских земель. А словене им навстречу шаг делали. Скоро столкнуться придется, как на севере, где лужицкие сербы уже королям франков кланяются. Там словене слабее германцев оказались.

***

- Ты какой-то странный венд, - почесал бороду почтенный купец Райхарт. Он пытался вести дела, как обычно, обвесив и обсчитав тупоумную деревенщину, но сегодня у него это никак не получалось. Худощавый парень в козлиной безрукавке на голое тело считал в уме быстрее, чем счетовод его милости герцога на своих костяшках.

Райхарт торговал оружием, и чудной венд почему-то не захотел платить вдвое, и потребовал дать хорошую цену. Венд и хорошая цена! Вот ведь диво! Да эти венды и не люди вовсе, просто полудикие лесовики. Русый жилистый парнишка торговался, как сирийский меняла, а двое мускулистых громил с тесаками на поясе стояли рядом и не производили впечатления шутников. Наметанный взгляд купца заметил еще троих, с хорошими копьями, что стояли шагах в тридцати, и зорко поглядывали по сторонам, словно в дозоре. А ведь и, впрямь, не дурак, удивленно подумал Райхарт. Тут город торговый, но и ограбить могут запросто. Лихих людишек на границе всегда хватало.

- Если не дашь лучшую цену, то я пойду к почтенному Хенрику, - спокойным голосом оборвал венд неспешные мысли купца.

- А чем не устраивает тебя моя цена? – сделал купец последнюю попытку. Впрочем, он уже проиграл, и знал это. – Хенрик торгует полным барахлом, это все знают. - А парень усмехнулся, и ответил:

- Уважаемый Хенрик – достойный человек, не клевещи на него. Копье и щит стоят один золотой. Это честная цена за честный товар. Я готов заплатить тебе тремисс за каждое копье… - Увидев, как наливается кровью лицо купца, он спешно добавил. – Я плачу мехом, и ты заработаешь на нем вдвое. Я знаю цены, почтенный Райхарт. Ты же не хочешь, чтобы я дождался купцов из Шалона и Санса? Тогда я продам свой товар им, а потом заплачу тебе твой солид. Так и быть. И где ты заработаешь больше?

- Хм-м… - задумался Райхарт. – Я тебе уже говорил, что ты какой-то странный венд? Говорил? Ну, ладно, - и он снова погрузился в размышления. – Сколько копий тебе нужно?

- Полсотни, - решительно сказал парень.

- Серьезно, - задумался купец. – У меня столько нет. Да и на всем рынке столько не найти. Ждать надо.

- Ждать не могу, - поморщился венд. – Секир тогда возьму два десятка.

- Тридцать копий найду, секиры тоже есть, - ответил ему Райхарт. – Есть еще три аварских лука. Возьмешь? Пять соболей за каждый. У нас они без надобности, почти бесплатно отдаю.

- Четыре, - быстро ответил Само.

- Два колчана стрел добавлю. Пять! – отчаянно торговался Райхарт.

- Три полных колчана, и каждую стрелу проверю. Наконечники – железные, не кость! Кость у меня дома бесплатно табунами бегает.

- Забирай! Но за наконечники два соболя сверху, или проваливай! – сплюнул купец. – Вот ведь живоглот. Из-под какого пня ты вылез, парень? Я тебя раньше не видел.

- Видел, почтенный Райхарт, - невесело усмехнулся Само. – И не раз видел. Готовь товар, я приду весной. У меня будет много хороших зимних шкурок.

- Что нужно? – деловито спросил купец.

- Наковальня, молоты, клещи, пилы и сверла. Железо в слитках возьму. Лошадок десяток, коров столько же и быков три упряжки.

- Да кто ты такой? – изумился купец. - У меня и денег не будет, чтобы такую прорву товара собрать. Хотя… если с братом поговорить, да с соседом сложиться. Когда придешь?