Страница 2639 из 2687
Я объяснил Спейду устройство пульта и дал ему пощелкать кнопками. Потом я перевел реостат в положение «Зал» и отключил обходной переключатель. Зал продолжал сиять огнями, «Магическое зеркало» погасло.
Итак, оставалось пять минут до полуночи. Хейзл помахала мне ручкой и пошла наверх. Я пересел на другой табурет, как раз напротив того места, где сейчас стою. В полночь появился Джек и спросил, был ли сигнал. Я сказал, что не слышал. Он немножко покрутился, убрал стаканы и так далее. Потом раздалось два звонка. Джек взял микрофон, но на несколько секунд задержал показ: он заметил Ханнегана и Фейнштейна. Ханнеган дал зеленый свет, и Джек объявил начало. — Я поднял микрофон и произнес в него: — А сейчас мы представляем «Магическое зеркало»!
Положив микрофон на пульт, я нажал клавишу проигрывателя. Там стояла та же пластинка, и из колонок зазвучал «Грустный вальс». Хейзл сидела за несколько столиков от стойки и, положив голову на скрещенные руки, пристально смотрела на меня. Возможно, воссоздание событий действовало ей на желудок: выглядела она как больной цыпленок.
Я медленно вывернул ручку реостата из положения «Зал» в положение «Сцена». В помещении потемнело, а на балконе стало светло.
— Вот и все, что было, — сказал я. — Хейзл сидела рядом со мной, когда Джек объявлял шоу. А когда на сцене включился свет, она закричала.
Спейд поскреб подбородок.
— Значит, когда сверху дали сигнал, Джек стоял прямо перед тобой?
— Точно.
— Ты дал мне повод подозревать его, рассказав о ссоре с Эстеллой. Но ты дал ему и алиби.
— Все верно. Либо Эстелла сама дала сигнал и, прыгнув на алтарь, прирезала себя, либо ее убили, и убийца нажал на кнопку, чтобы сбить нас со следа. Пока мы пялились на «Зеркало», ему удалось смыться. Но в любом случае Джек Джой был у меня на виду.
— Да, это хорошее алиби, — признал лейтенант. — Если только ты с ним не в сговоре, — добавил он с надеждой.
— Попробуй это доказать, — ответил я, улыбаясь. — Не валяй дурака, никакого сговора нет. И вообще я его считаю порядочным дерьмом.
— Эдди, мальчик мой, все мы более или менее дерьмо, если на то пошло. Пойдем осмотримся наверху.
Я щелкнул обходным переключателем, осветив балкон и нижние помещения, и пошел наверх. Отыскав там сигнальную кнопку, я показал ее Спейду. Изоляционная труба, проходившая через пол балкона, кончалась в соединительной коробке на стене, откуда разбегались провода освещения. На соединительной коробке зачем-то находилась кнопка звонка. Мне стало интересно, почему она не на «алтаре», но потом мы обнаружили, что алтарь можно передвигать по сцене. Надо полагать, девушки нажимали на кнопку и быстренько принимали свои позы. Спейд задумчиво надавил на кнопку, затем вытер о штаны палец, испачканный порошком для дактилоскопирования.
— Я ничего не слышу, — сказал он.
— И не услышишь. Сцена почти звуконепроницаема. Он уже осмотрел песочные часы, но только теперь я рассказал ему о том, что видел, как падали последние песчинки. Спейд сжал губы.
— Ты уверен?
— Можешь считать это галлюцинацией. Но я думаю, что видел. Могу подтвердить под присягой.
Спейд сел на алтарь, отодвинулся подальше от кровавого пятна и после долгого молчания сурово произнес:
— Эдди, мальчик мой…
— Да?
— Ты не только дал алиби Джеку Джею, ты, черт тебя дери, делаешь почти невозможным постороннее вмешательство в эту смерть.
— Я знаю. Могло это быть самоубийством?
— Могло. Все могло быть. С точки зрения техники — но не психологии. Стала бы она ставить часы, если решила покончить с собой? И еще одна деталь: посмотри-ка на эту кровь. Попробуй ее на вкус.
— Что?
— Да не прыгай. Хотя бы понюхай ее. Я понюхал — очень осторожно. Потом понюхал еще раз. Два запаха — помидоры и кровь. Кровь и томатный кетчуп. Мне показалось, что я обнаружил разницу и по виду пятен.
— Ты понимаешь, сынок? Если у нее из дырки на груди хлещет кровь, зачем тогда кетчуп? Не будь песочных часов и кетчупа, я бы первым кричал об идеальном самоубийстве в стиле театральных истеричек. Но теперь так не скажешь. Это убийство, Эдди.
В проеме двери показался Фейнштейн.
— Лейтенант…
— Что у тебя?
— Этот музыкантишка… у них с Эстеллой действительно было назначено свидание.
— Ага!
— Но он чист. Его банда была в полночь за работой, и они как раз исполняли номер, где он тянул сольную партию.
— Черт! Пошел отсюда.
— Это еще не все. Я позвонил помощнику судмедэксперта, как вы велели. Мотив убийства, о котором вы говорили, не годится — она не только не ждала ребенка, ее вообще еще никто не поимел. Virgo intacta,[853] — добавил он на довольно сносной латыни.
— Фейнштейн, сегодня ты щеголяешь учеными словечками, а завтра потребуешь себе звание сержанта? — невинным тоном спросил Спейд. — Вали отсюда.
— О'кей, лейтенант.
Признаюсь, меня удивили эти новости. Эстелла оказалась настоящей мастерицей крутить динамо. Видно, умела завлекать мужиков, не прибегая к самому проверенному способу.
Спейд немного подумал и сказал:
— Значит, когда тут светло, там темно; а когда там светлеет, тут темнеет.
— Да. Обычно так и бывает. Хотя сейчас свет и там и тут, потому что я использовал обходной переключатель.
— Я как раз о том, как бывает обычно. Светло, темно; темно, светло. Эдди, мальчик мой…
— Да?
— Ты, похоже, положил глаз на эту Хейзл?
— Ну вроде того, — согласился я.
— Тогда присматривай за ней. Убийца был здесь всего несколько секунд — это подтверждают песочные часы и звонок. Он не входил в круг лиц, которые знали об изменении программы, поскольку дружок — трубач, как выяснилось, вне подозрений. И на сцене было темно. Эдди, он убил не ту девчонку! А значит, возможно новое убийство.
— Хейзл, — прошептал я медленно.
— Да, Хейзл.
Спейд Джонс собрал всех нас в зале — меня, Хейзл, двух официантов, помощника бармена и Джека Джоя. Я думал, он задержит Джека в отместку за его молчание, но лейтенант лишь попросил его не высовываться из своей гостиницы и предупредил, что в противном случае Джой наткнется на симпатичного полицейского, который тут же отправит его в симпатичную камеру. Прощаясь со мной, Спейд подмигнул и приложил к губам палец.
Но это меня ничуть не успокоило. Хейзл охотно позволила проводить ее домой. Увидев, что она живет одна в небольшой квартирке, а в здании нет даже привратника, я решил, что ей надо кое-что объяснить и предложить свои услуги в качестве ночного сторожа.
Она пошла на кухню, чтобы налить мне выпить.
— Один стаканчик, Эд, и ты пойдешь домой, — крикнула она. — Ты очень милый, я обязательно встречусь с тобой и поблагодарю за заботу, но сейчас девочка пойдет в постельку. Я устала.
— Я остаюсь на всю ночь, — твердо заявил я. Она вышла с бокалом в руке и бросила на меня сердитый и в то же время немного озадаченный взгляд.
— Эд, — сказала она, — а не слишком ли быстро? Я не думала, что ты такой нахал.
— Успокойся, красотка, — ответил я. — Спать вместе не обязательно. Я только присмотрю за тобой. Кто-то хочет тебя убить.
Она уронила бокал.
Я помог ей вытереть лужу и объяснил ситуацию.
— Кто-то прирезал девушку в темной комнате, — закончил я свой рассказ. — И этот кто-то думал, что убил тебя. Сейчас он уже понял свою ошибку и попытается ее исправить. Нам нужно выяснить только одно: кто хочет убить тебя?
Она села и начала трепать концы носового платка.
— Никто не хочет меня убивать, Эдди. Эстелла получила свое.
— Ничего подобного.
— Но никакой ошибки не было. Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Я… Нет, это невозможно. Если хочешь, оставайся на всю ночь. Можешь спать на той кушетке.
Она встала, выдвинула из стены кровать, потом пошла в душ, закрыла дверь и немножко поплескалась там.
— Этот душ такой тесный, в нем ни одеться, ни раздеться, — спокойно заявила она, выходя в комнату. — И в любом случае, я привыкла спать голышом. Если хочешь, раздевайся, я не испугаюсь.
853
Девственница (лат.).