Странник четвертого круга

Где-то далеко в Сибири разогретая не по-местному ярким солнышком вечная мерзлота, наконец, сдалась, и выпустила в воздух столб метана. А за ним еще один, а потом еще. Но пока это ни на что не повлияло. Пока не повлияло.

Некромант глубоко вздохнул и опустил руки. Его глаза потухли, а сам он со стоном опустился на теплый камень. Он лежал на нем, наслаждаясь той энергией, что тот ему отдавал. По короткому знаку рукой Динара, стоявшая у стены с безразличным видом, подала своему господину напиток, который некромант приготовил загодя. Он еще слаб, до чего же он слаб! Ну, ничего, даже так он может сделать многое.

***

Пьер Дюбуа равнодушно сидел в своей келье, прикованный цепью к стене. В этой комнате колдовать было невозможно. Сам отец-инквизитор запечатал ее своей молитвой. Он ждал суда, и не сомневался в приговоре. Ничто не смогло вырвать из него имени заказчика, сама Сила позаботилась о соблюдении клятвы. Впрочем, его вина была доказана. Убийства, нарушение Договора между Мирами, покушение на Равновесие. Заскрипел замок, и в келью зашли два суровых инквизитора с оловянным взглядом неподвижных глаз.

— Вставай, исчадие Сатаны! — услышал Пьер. Он послушно встал и, повинуясь тычку в спину, пошел по сводчатому коридору. Он не мог сопротивляться, амулет на шее блокировал все его способности. Да, если бы и не блокировал, он был куда слабее этих слуг Святого Престола. Ему было уже все равно, и Пьер покорно брел в зал, где был собран высокий суд. Он зашел туда, отстраненно подивившись высоченным стрельчатым потолкам и невероятным по красоте витражам. А ведь эти святоши сотни лет из людей кровь пили, чтобы в нищей средневековой Италии такую красоту создать, подумал Пьер. Но ведь смерть простого человека ничего не значит, а этот собор удивляет своей красотой уже много лет, и будет удивлять еще. Многочисленные статуи святых, стоявшие в высоких нишах, укоризненно смотрели на грешника, и испепелили бы его взглядом, если бы могли. Но это не входило в их компетенцию, и только поэтому подсудимый Пьер Дюбуа дошел до своей скамьи целый и невредимый. Перед ним сидело пятеро суровых личностей в монашеских сутанах. Папа Римский Павел шестой отменил тонзуры давным-давно, но здесь об этом никто, видимо, не слышал, и макушки монахов, сидевших на возвышении, сияли, выбритые до блеска. В их глазах Пьер увидел бесконечную мудрость веков, и потрясенный парень понял, что эти старцы родились тогда, когда того самого Павла шестого еще и на свете не было. Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что состав высшего трибунала Святой Инквизиции не менялся уже полтысячи лет. По крайней мере, отец Томмазо Торквемада, «молот еретиков», сидел в центре и выглядел вполне живым и здоровым.

— Во имя отца, и сына, и святого Духа! Аминь! — фигуры, сидящие за кафедрой, сложили руки и склонили головы, бормоча что-то на латыни. Они молились, и просили у Господа сил для свершения правосудия.

— Подсудимый, назови трибуналу Святой Инквизиции свое имя.

— Пьер Анри Дюбуа, — ответил он.

— Твой возраст и род занятий?

— Тридцать лет, бухгалтер.

— Что сподвигло тебя на столь тяжкие преступления?

— Видимо, вначале наивность и любопытство, потом — жажда славы, а затем — страх за близких мне людей.

— Высокий трибунал удовлетворен ответом, — важно кивнул один из монахов. — Мы не ожидали такого здравомыслия от порождения Тьмы. Ты нарушил Правила и соглашение между Мирами. Ты возжелал большего, чем дал тебе создатель. Ты осознаешь это?

— Осознаю, — печально кивнул Пьер.

— Ты понимаешь, какое наказание тебе уготовано?

— Костер, — безразлично кивнул Пьер.

— Ты можешь сказать что-либо в свою защиту, или то, что будет являться существенным для данного процесса.

— Да, — кивнул Пьер. — Видите ли, я не смогу умереть.

— Как это? — судьи зашептались. — Да что он такое несет? Подсудимый сошел с ума?

— Что ты имеешь в виду, произнося здесь столь дерзкие речи? — сам Великий Инквизитор, который до этого не произнес ни слова, задал этот вопрос.

— Клятва, магический контракт без возможности отказаться, — посмотрел им прямо в глаза Пьер. — Я, несомненно, умру, но вы к этому печальному событию не будете иметь никакого отношения.

И Пьер захохотал, как безумный. Он хохотал так, что даже не услышал, как был оглашен приговор. Он не почувствовал, как его вытащили на монастырский двор, словно грязную тряпку, и привязали к столбу, обложив связками валежника. И даже тогда, когда палач в красном капюшоне с прорезью для глаз поджег дрова, он не чувствовал этого. Он просто не мог сегодня умереть. Ведь Сила не понимала шуток, она требовала неукоснительного исполнения контракта, если это было вообще было возможно.

Рядом со столбом закрутился грязно-серый вихрь, в центре которого появился худой, как щепка, мужчина с глазами, словно провалившимися вглубь черепа.

— Я пришел забрать свою собственность, — заявил он, пинками расшвыривая горящие вязанки дров. — И вы не можете мне помешать! Контракт не исполнен! Что, мальчик, ты думал ускользнуть от меня таким образом? Не выйдет! — заявил он Пьеру. — Это же я создал это тело, я знал о каждом твоем шаге, глупая козявка. Я вживил в него кучу амулетов, и представляешь, как я удивился, когда узнал, что ты прошел три Круга сразу? Впрочем, нам уже пора!

Инквизиторы, которые бросились на некроманта, упали, рассеченные наискосок небрежным взмахом руки. И вихрь вновь закрутился у столба, унеся обоих в неизвестном направлении. Отец Доминик, перебиравший четки неподалеку, смиренно перекрестился, и пошел к себе в келью. Он тоже не мог спорить с высшей волей, которая только что была явлена.

***

Мария Гомес не могла налюбоваться на свою дочь, которая прилежно делала уроки. Она никак не могла забыть тот самый день, и не понимала, кто же ей все-таки тогда помог. Этот странный доктор так и не появился больше. Более того, никто в больнице даже не слышал о таком.

Она молилась высшим силам всю ночь, и утром ровно в назначенное время увидела на кровати свою дочь, которая спала крепким сном абсолютно здорового ребенка. Она даже посапывала, обнимая подушку руками. Мария смотрела на свое дитя и не могла поверить.

— Чудо! Свершилось чудо! Ты помог мне! Твой посланник спас мою девочку! Спасибо! Спасибо!

И она залилась слезами, не смея верить в свое счастье. Не поверили и врачи, которые зашли в палату со скорбными лицами. Они пришли утешать ее.

— Я хочу есть! — раздался звонкий детский голос. — Мамочка, а что у нас на завтрак?

Ответом ей был грохот. Это лечащий врач упал в обморок, зацепив грузным телом столик с назначениями, которые привезла в палату сестра.

И вот теперь, через два месяца у ее дочери снова отросли волосы, и она стала похожа на мальчишку, одного из тех, с кем так любила играть во дворе.

— Мария! — снова услышала она знакомый голос.

Женщина повернулась и зажала в испуге рот. Доктор, спасший ее дочь, стоял рядом с ней и протягивал руку.

— Нам пора!

— Куда? — испуганно спросила женщина. — А как же моя девочка?

— Ты забыла свою клятву? — голос ее спасителя стал угрожающим, а в глазах появились багровые всполохи.

— Нет, — понуро опустила плечи Мария. — Просто я не думала, что это произойдет так быстро. Я так мечтала увидеть, как она вырастет. Можно я позвоню сестре? Она позаботится о моей малышке.

— Звони, — равнодушно пожал плечами колдун. — Но только быстро. Нам пора уходить.

Через минуту небольшой вихрь унес их обоих из маленькой комнатки на окраине Рио. Хуана так ничего и не заметила. Она старательно делала уроки, ведь у нее завтра будет контрольная по математике.

***

Дом набросился на Кирилла, как собака, дождавшаяся давно потерянного хозяина. Он затопил его волнами тепла и радости, нежно прикасаясь к его разуму. Тот восторг, что испытывал дом, невольно почувствовали даже спутники Кирилла.

— А куда это мы попали? — изумленно спросил Полански, осматривая пещеру. — И что тут происходит?